Итальяно эфиопская война. Итало-эфиопская война: причины, даты, история, победы, поражения и последствия. Вооруженные силы Сомали

Была в Мировой истории удивительная война, которой, согласно марксистко-ленинской теории, просто не могло случиться. Дело в том, что в 1977-78 годах между собой воевали страны, официально избравшие путь «научного социализма». А союзниками и спонсорами воюющих сторон также выступили почти исключительно «социалистические» страны. Такую войну идеологам ЦК КПСС при всем желании не удалось повесить на «агрессивную природу империализма». Поэтому ее быстренько «списали в архив». За давностью лет и удаленностью района от России эту войну и сейчас упоминают крайне редко.

Между тем, для многих людей, проживающих на территории бывшего СССР, несмотря на прошедшие годы, до сих пор привычно звучат названия Адисс-Абеба и Авасса, Баренту и Гондер, Дебре-Зейт и Джиджига, Диредава и Кемболча, Нокра и Харар, номера войсковых частей 44708 и 90245, позывные узлов связи «Тростник» и «Карат». Эта публикация напомнит о том, как на самом деле разворачивались события в далекой и всеми забытой войне.

ПРЕДИСЛОВИЕ

По своему географическому охвату, задействованным силам и средствам, конфликт вполне заслуживает название «тотальной социалистической войны». В нем в той или иной мере поучаствовали 9 «социалистических» государств: Сомали, Эфиопия, СССР, Куба, Южный Йемен, ГДР, ЧССР, КНДР и Китай.

Каким же образом в далекой Африке разгорелась эта война?

Ее причины следует искать в столкновении интересов африканских «социалистических» князьков. Не секрет, что в странах Африки политики взывали к Марксу и Ленину лишь затем, чтобы проложить путь к личному обогащению и получить помощь стран коммунистического блока в борьбе с внутренними и внешними врагами. Классический пример такого отношения к марксизму преподнесли сомалийский военный диктатор Мохаммед Сиад Барре и эфиопский военный диктатор Мэнгысту Хайле Мариам.

Майор Мэнгысту был членом группы офицеров армии Эфиопии, недовольных медленным продвижением по службе и низкими окладами. Он принял деятельное участие в перевороте, в результате которого военные в сентябре 1974 года свергли эфиопского императора Хайле Селассие. Власть перешла в руки комитета, который назывался «Дерг», и в котором Мэнгысту играл видную роль. Вскоре внутри Дерга начались распри, и три месяца спустя Мэнгысту устроил очередной переворот, поставивший его во главе властной структуры. Американцам такие резкие ходы диктатора не очень нравились и они осторожно шли на контакт с майором. И, тем более, ничего ему не обещали. Мэнгысту, не будь дурак, объявил в Эфиопии путь «социалистического» строительства и тут же был принят с распростертыми объятиями в СССР и на Кубе.

Аналогичным образом действовал при захвате власти и сомалийский генерал Моххамед Сиад Баре в 1969 году. Объявив себя последователем «научного социализма», он добился от СССР масштабной помощи. Как раз в 1974 году СССР и Сомали заключили договор о дружбе и сотрудничестве. В Сомали прислали несколько тысяч советских и кубинских специалистов, много военной техники. В ответ СССР получил возможность построить для себя ряд объектов в сомалийском порту Бербера, включая военный аэродром, узлы связи и радиоэлектронной разведки.

Тем временем в Эфиопии в 1976 году Мэнгысту развернул «красный террор», причем среди тысяч его жертв большую часть составили люди, искренне считавшие себя марксистами. Но репрессии не обошли стороной ни представителей прежней аристократии, ни священнослужителей, ни вождей племен. Советский Союз, закрыв глаза на жестокое истребление «марксистов», поддержал режим «научного социализма» в Эфиопии, в решающий момент отказав в помощи точно такому же режиму «научного социализма» в соседнем Сомали. Ведь Эфиопия по многим стратегическим соображениям выглядела в глазах Москвы предпочтительней, чем Сомали: ее население в 9 раз превышало сомалийское, у Эфиопии было два удобных порта на Красном море. Правда, Эфиопия вела многолетнюю войну с сепаратистами в провинции Эритрея (причем сепаратисты в «императорский» период получали помощь от СССР!) и периодически воевала с Сомали за пустыню Огаден (провинцию Харэрге), но эти моменты считались несущественными, «рабочими».

3 февраля 1977 года Мэнгысту Хайле Мариам перестрелял еще оставшихся соратников по Дерг и единолично возглавил руководство страны. Уже на следующий день после кровавой бойни он получил поздравительную телеграмму от лидера кубинской революции Фиделя Кастро. Тогда же, в феврале 1977 года, в Эфиопии впервые появились кубинские генералы во главе с Арнольдо Очоа, которые прибыли из Анголы для изучения обстановки и определения мер по повышению боеспособности эфиопской армии, которая никак не могла справиться с партизанами в Эритрее. 14 марта 1977 года в Эфиопию прилетает Фидель Кастро. В тесном кругу с Мэнгысту и его соратниками он обсуждает разногласия между Эфиопией, Эритреей, Джибути и Сомали. Именно после этой встречи Эфиопия получает полную поддержку Кубы, а с подачи Кубы – и Советского Союза. Было решено создать «социалистическую» федерацию, объединявшую Сомали, Эфиопию, Джибути и Южный Йемен.

Однако Мохаммед Сиад Барре не захотел участвовать в этом мероприятии. Сомалийский диктатор был тертым калачом, отлично понимавшим, что у власти в «федерации» останется только один. Поэтому вместо «федерации» он задумал оттяпать у слабой пока Эфиопии район Огаден, где проживали племена сомалийского происхождения, и, тем самым, частично реализовать давно вынашиваемую идею создания «Великого Сомали». Генерал Мохаммед Сиад Баре планировал за два-три месяца разгромить эфиопскую армию, считая, что за такой короткий срок никто Эфиопии помочь не в состоянии. Это была не первая схватка двух стран по поводу спорной территории. Предыдущее вооруженное столкновение между ними произошло в 1964 г. Тогда экипированная американцами эфиопская армия взяла верх над сомалийской.

Эфиопия получила от Соединенных Штатов с 1953 по 1974 годы экономическую помощь в размере всего 35 миллионов долларов, а военную помощь в размере 2 миллиарда 786 миллионов долларов.

Поставки оружия в Эфиопию из СССР, ЧССР и ГДР начались в мае-июне 1977 года. Советские специалисты и советники направляются в Эфиопию на основании распоряжения Совета Министров СССР №1823 от 13 августа 1977 г. Главным военным советником назначается заместитель командующего ВДВ генерал-лейтенант П. Чаплыгин.

Факт назначения генерала ВДВ главным военным советником нашел свое отражение в номенклатуре поставок вооружения в Эфиопию. В частности, Эфиопия стала одной из немногих стран, куда поставлялись авиадесантные самоходные установки АСУ-57 и боевые машины десанта БМД .

КАК НАЧИНАЛАСЬ ВОЙНА

Сегодня не редкость, когда в наглую, на глазах у очевидцев событий, пытаются выгодными определенным кругам домыслами подменить реальную историю. Расчет делается на то, что очевидцы рано или поздно помрут, а ложная версия останется единственной и получит полную легитимность. Война 1977-78 гг. в Огадене – одно из тех событий, реальные факты которых скрыты под пластами дезинформации и лжи. С советской стороны «экспортные» мифы об этой войне сочинял отдел агитации и пропаганды ЦК КПСС, а внутри страны эту тему просто закрыли и спрятали документы в секретных папках архивов.

В западных странах практически официальной стала версия о якобы «национально-освободительной войне» народов Огадена. Сейчас в западных энциклопедиях и справочниках началом войны считается вторжение вооруженных отрядов Фронта освобождения западного Сомали (ФОЗС, английская аббревиатура WSLF) с территории Сомали в Огаден.

Это не совсем так. Вернее, совсем не так. С тем же успехом можно говорить, что каждый год с территории Пакистана происходит «вторжение» пуштунских племен в Афганистан, а равно и обратное действие – пуштуны ежегодно «вторгаются» из Афганистана в Пакистан.

В действительности «войну» открыли западные СМИ в июне 1977 года, после того как Эфиопия 23 апреля закрыла консульства Соединенных Штатов и других западных государств в Асмаре. Из страны была выслана американская военная миссия, прекратила функционирование их военная база. Военным атташе США, Великобритании, ФРГ и Египта было предложено покинуть Эфиопию.

Геополитическая борьба между СССР и США не позволяла американцам оставить этот факт без внимания. Поэтому западная пресса, радио, телевидение вдруг дружно начали писать, говорить и показывать массу новостей на одну тему – о WSLF. На весь мир вещалось, какая это могучая организация, какая свободолюбивая, какие у нее благородные задачи, и как она успешно воюет с коммунистическим диктатором Мэнгысту, стремясь к объединению многострадального сомалийского народа. То есть подготовка войны началась, по накатанному сценарию, с обработки общественного мнения.

Однако был у этой пропагандисткой акции и главный адресат – Моххамед Сиад Барре. И адресат смысл послания вполне понял. На всякий случай, для полной ясности, президент Соединенных Штатов Америки господин Джимми Картер 15 июля 1977 года в своей плановой рутинной речи после привычных пассажей о правах человека вдруг заявил, что США готовы оказать военную и политическую поддержку Сомали. Получив карт-бланш от США, Моххамед Сиад Барре отдал нужный приказ и уже 23 июля 1977 года в 6 часов местного времени регулярная армия Сомали вторглась в Эфиопию. Началась война за Огаден.

Вооруженные силы Сомали

В 1977 году армия Сомали (SNA – Somalia National Armies) насчитывала около 35 000 человек, имела до 200 танков Т-34 , 50 танков Т-54/55 , 60 БТР-40 и 250 БТР-152 , более 100 76-мм орудий, до 80 противотанковых пушек Д-48 , 80 гаубиц калибра 122 мм, около 60 пушек калибра 130 мм, больше сотни 120 мм минометов, примерно 150 зенитных орудий калибра до 100 мм. ВВС состояли приблизительно из 66 самолетов: 10 бомбардировщиков Ил-28 , 12 истребителей МиГ-21 , 44 истребителя МиГ-17 и МиГ-15 . Офицерский корпус в основном был обучен в СССР, в том числе окончили вузы Сухопутных войск – 1169 человек, ПВО – 510 человек, ВВС – 590 человек, ВМС – 450 человек, тыла – 80 человек и другие вузы – 267 человек. С 1964 по 1977 гг. в Сомали по линии МО СССР побывало 3911 человек, в том числе 12 генералов, 2419 офицеров, 123 прапорщика, 405 сержантов и солдат и 952 рабочих и служащих СА и ВМФ. До начала боевых действий самым крупным формированием в армии Сомали был батальон (пехотный, механизированный или танковый). С началом войны были сформированы 27 пехотных и механизированных бригад, каждая из которых включала 2-4 батальона, артиллерийскую батарею или дивизион, противотанковую батарею, подразделения обеспечения и обслуживания, общей численностью 1200-2000 человек.

Силы вторжения насчитывали до 23 000 человек. В них имелось около 150 танков Т-34 и примерно 50 Т-54/55 , до 250 БТР (БТР-50ПК , БТР-152 , БТР-60ПБ ), до 250 орудий и минометов. Поддержку с воздуха осуществляли около 40 самолетов МиГ-17 и МиГ-21 . Помимо регулярных войск Сомали в Огадене действовало до 15 000 человек в нерегулярных вооруженных формированиях ФОЗС, которые реальной боевой силы не представляли.

Вооруженные силы Эфиопии

Армия Эфиопии в целом насчитывала около 47 000 военнослужащих, ядро сухопутных войск представляли 2-я и 3-я пехотные дивизии. Большинство боеготовых частей находилось в Эритрее, где шли бои с сепаратистами. Войска в провинции Харэрге (позже объединенные в Восточный фронт) состояли из небольших сил 3-й пехотной дивизии и отдельных частей общей численностью немногим более 10 000 человек, поддерживаемых 45 танками М41 и М47 , 48 орудиями полевой артиллерии и всего 10 орудиями зенитной артиллерии. В ходе боев в сражение дополнительно вводились две роты танков М41 и рота М47 , механизированный батальон (на М113 ), дивизион самоходной артиллерии (батарея М109А2 , батарея М114 , батарея М101 ). Кубинские войска, численность которых в Эфиопии к лету 1977 года составляла около 1200 человек, до сентября в боях не участвовали. Офицерский и сержантский состав армии Эфиопии сильно пострадал в период репрессий 1974-77 годов. Многие из профессиональных военных бежали в Европу как раз через Сомали, попутно доложив сомалийской разведке о крайне плачевном состоянии вооруженных сил некогда грозного соседа.

ТЕАТР ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

Эфиопия – старейшее независимое государство Африки. Ее название происходит от греческого слова «Айтьопия», означающего «страна людей с обожженными лицами». Это легендарная земля прежде называлась Абиссинией.

Юго-восточная часть Эфиопии представляет собой участок Эфиопского нагорья, где расположены административные районы Сидамо, Арси, Бале и Харэрге. Восточный борт Великой рифтовой зоны является четкой границей этой территории, а ее южный и восточный края находятся на территории соседних государств Кении и Сомали. Здесь встречаются как глубокие каньоны, так и горные хребты, окаймляющие Великую рифтовую зону.

Юго-восточная часть Эфиопского нагорья имеет общий уклон к юго-востоку, переходя в пустыню Огаден. Речной сток здесь направлен в Индийский океан. Крупнейшие реки этой части страны – Уаби-Шэбэлле и притоки основной водной артерии западного Сомали р. Джуббы. Наряду с постоянными водотоками существуют также многочисленные короткие реки и ручьи, наполняющиеся водой лишь в сезон дождей, когда происходит размыв рыхлых отложений. Поскольку в такие периоды извилистые русла постоянных рек получают дополнительное питание, обширные территории бывают затоплены.

В юго-восточной части Эфиопского нагорья, находящейся в зоне влияния муссонов, в годовом ходе осадков четко различают два влажных периода, разделенных сухим летним сезоном. Среднее годовое количество осадков здесь составляет 500–750 мм. В пустыне Огаден количество осадков сокращается до 250 мм в год.

На внутренних равнинах климат жаркий (средняя дневная температура 27-35° С), с малым количеством осадков. Здесь распространена разреженная травянистая растительность, а в областях Борэна и Огаден, – акациевые саванны. На плоскогорье грунты красноземные, каменистые, подвержены эрозии с образованием пылевых бурь. При движении техники вне дорог облака пыли в безветренный период поднимаются на высоту несколько сотен метров.

Район основных боевых действий разделен на горы Ахмара, представляющие собой бесконечное чередование глубоких долин и горных кряжей, что делает движение вне дорог чрезвычайно затруднительным, и плоскогорье, начинающееся от Джиджиги и простирающееся в направлении Харгейса к побережью с постепенным понижение до уровня моря. Дорога Диредава, Харар, Джиджига, Харгейса, вдоль которой происходили ключевые бои, большую часть пути проходит по горам и ущельям, через перевалы и долины. Долины часто заполнены останцами. Гранитные скалы, причудливо изъеденные эрозией, играют роль своеобразных противотанковых надолбов, одновременно давая укрытие обороняющимся. На плоскогорье (средняя высота 1200-1500 м) местность наоборот, способствует наступающему, предлагая пространство для маневра и обеспечивая прекрасную видимость. В целом плоскогорье благоприятствует применению колесной и гусеничной техники в сухой период. В период дождей движение колесной техники вне дорог практически исключено, а гусеничной существенно затруднено.

Население Эфиопии составляет свыше 60 млн. человек, но при этом делится более чем на 80 этнических групп. Большая часть из них относится к эфиопской расе, являющейся промежуточной между европеоидной и негроидной. Основные народности на рассматриваемом ТВД – хамитоязычные оромо и сомали. Оромо занимают склоны гор Ахмарского хребта и само нагорье, сомали занимают часть нагорья и пустынные районы. Оба народа частично ведут кочевое хозяйство, не признавая официальных государственных границ.

ПОРАЖЕНИЕ ЭФИОПСКОЙ АРМИИ

Сомалийская армия вела наступление двумя группировками: Северной и Южной. Малочисленная (две бригады) Южная группировка наносила вспомогательный удар в районах Доло, Годе, Ими. Главный удар в направлении Харгейса, Джиджига, Харар, Диредава наносила Северная группировка.

Сомалийские войска преимущественно выдавливали эфиопские части с занимаемых позиций, обходя опорные пункты и перехватывая маршруты снабжения. Сомалийские командиры не горели желанием штурмовать подготовленную оборону, больше полагаясь на огонь танков и артиллерии, маневренные возможности механизированных частей. Такая тактика приносит успех. Попытки контратаковать сомалийские части в открытом поле привели к тяжелым потерям в самых боеспособных танковых и механизированных подразделениях эфиопской армии.

Эфиопия срочно призывает в вооруженные силы около 100 000 человек, формирует несколько новых бригад, дивизий и две «революционные» армии. В комплектовании армии, поимке дезертиров, повышении морального духа большую роль сыграли «кебеле» – органы местного самоуправления, возникшие в период 1974-76 годов во всех городах и поселках Эфиопии. Заметную роль в этих кебеле играли женщины. В результате много женщин появилось в бригадах и дивизиях «революционного» формирования. Они нередко цементировали боевые порядки своим присутствием, но в критических ситуациях мало чем могли помочь, поскольку не имели никакой военной подготовки.

В подавляющем большинстве рядовой состав и младшие командиры «революционной» армии Эфиопии обладали самыми примитивными военными знаниями. Мало того, в рядовой массе армии нередко отсутствовало всякое желание воевать. Прибывавшие на фронт «революционные» части иногда разбегались при первом же столкновении с противником.

При этом высокие личные боевые качества эфиопского солдата не подлежат сомнению: он храбр, вынослив, упорен в бою, стойко переносит тяготы и лишения войны. Низкая боеспособность подразделений и частей эфиопской армии в первой половине войны объяснялась исключительно организационными промахами, отсутствием нормального сержантского корпуса, плохими офицерами, слабым боевым слаживанием подразделений и частей.

Советский советник:

«Эфиопская армия производила гнетущее впечатление. Офицеры не были приучены к ведению боевых действий, и роль их была непонятной. Для них на передний край залезть… Не-ет, что ты… Командир дивизии вообще дней десять не появлялся на фронте. Ни одной карты боевых действий не было. Мы выехали ночью на передний край. Окопов – никаких. Палаточка стоит, костерок дымится, какое-то варево булькает. А что? Они, когда видели сомалийские танки, просто бежали. А когда артиллерия отбивала атаку, возвращались. 12 тысяч человек держали фронт в полтора километра!

Боевой подготовкой эфиопы себя не утруждали: а, говорят, война начнется, тогда будем заниматься. Они бы еще сто лет воевали, если б не мы… После стрельб оружие надо почистить, технику осмотреть. Не-ет. С утра до вечера – музыка, танцы. Двое суток командиру дивизии объясняли, что такое боевая готовность… Наш мотострелковый батальон сомалийцев разметал бы за неделю… А у них война как по распорядку шла. Скажем, в пять часов вечера начинается артиллерийская стрельба, потом одна из сторон, если захочет, «наступает». А уже в 6 вечера всякая война прекращалась».

Пойдя навстречу требованиям советских и кубинских советников, руководство Эфиопии решает серьезно готовить войска. В огромном военном лагере Татек вблизи столицы Адисс-Абебы формируется пять дивизий, на вооружение которых поступает советская техника, начинается обучение подразделений согласно советским требованиям. Однако на реорганизацию армии требуется время, а обстановка на фронте ухудшается.

Сомалийцы силами нескольких механизированных бригад осадили важный административный и военный центр город Джиджига и после нескольких дней боев захватили его 13 сентября. Дальнейшее наступление развивается вдоль дорог к перевалам через горные хребты. В середине сентября внезапным ударом в северном направлении сомалийцы захватывают город Айша и тем самым перерезают единственную железную дорогу, по которой грузы поступали из порта Джибути.

29 сентября под контроль сомалийских частей перешел ключевой перевал Марда на дороге Джиджига – Харар. В октябре оказался в осаде сам Харар – столица провинции Харэрге. Севернее Харар сомалийские танки прорвались к окраинам Диредава (крупная военная и тыловая база), но были оттеснены отчаянными контратаками к горному хребту. В этом бою впервые участвовали кубинские военнослужащие. Начавшийся сезон дождей резко снизил наступательные возможности сомалийцев и ситуация временно стабилизировалась.

В начале сентября 1977 г. Сиад Барре решился на экстраординарный визит в Москву. Он попытался добиться хотя бы нейтрального отношения СССР к своей акции в Огадене. Но главное – он нуждался в советских военных поставках. Переговоры на эту тему с Председателем Совета Министров СССР А. Н. Косыгиным, министром иностранных дел А. А. Громыко и партийным идеологом М. А. Сусловым ни к чему не привели. Барре вернулся в Сомали с пустыми руками не добившись никаких обязательств от СССР.

К началу октября 1977 года войска Сомали контролировали до 90% территории Огадена (около 320 000 кв. км). С 17 по 24 ноября 1977 года сомалийцы предприняли штурм Харар, с трудом отбитый эфиопскими частями с помощью советников из СССР и Кубы. Эфиопы воевали неустойчиво, многие части представляли собой сброд из опустившихся солдат и безвольных офицеров. В большом числе появились членовредители, прострелившие себе руку или ногу. Немногочисленные подразделения «старой» императорской армии имели хорошую подготовку, но понесли серьезные потери в предыдущих боях. Ближнего боя не могла выдержать ни одна эфиопская пехотная бригада.

Поэтому несколько установок БМ-21 «Град» и пара артиллерийских батарей под управлением советских и кубинских специалистов по сути были в то время единственными реальными противниками сомалийской армии. Кроме того, большое влияние на ход войны оказало превосходство в воздухе эфиопской (фактически – кубинской) авиации.

В условиях дождливого периода и господства эфиопской авиации сомалийцам сильно осложняло жизнь возросшее плечо подвоза имущества и боеприпасов: около 200 км с перевалочного пункта Борама и до 300 км с основной тыловой базы северной группировки Харгейса. Причем практически все перевозки осуществлялись автотранспортом. Военно-транспортная авиация Сомали в количестве нескольких легких самолетов никакой заметной роли в снабжении не играла.

Большие проблемы возникли у сомалийцев с эвакуацией и ремонтом ВВТ, особенно танков и тяжелых орудий полевой артиллерии. Войсковые ремонтные средства худо-бедно справлялись только с несложным текущим ремонтом. Для восстановления двигателей и вооружения танки приходилось эвакуировать за несколько сотен километров в Могадишо. А тяжелых транспортеров в сомалийской армии было всего несколько штук.

Небольшие накопленные запасы боеприпасов не позволяли сомалийцам организовать мощную артиллерийскую подготовку, поэтому обстрел эфиопских укреплений обычно сводился к десятку снарядов и мин. Большим счастьем для эфиопской армии стала непреднамеренная задержка СССР с поставками БМ-21 и боеприпасов к ним в армию сомалийскую. В итоге эта партия вооружений попала в Эфиопию и принесла большую пользу в разгроме сомалийского противника.

В боях первого этапа войны хорошо проявили себя советские танки Т-54/55 , которые превосходили американские М41 и М47 эфиопской армии по всем параметрам: огневой мощи, защищенности, мобильности и надежности. Например, несмотря на сравнительно слабую подготовку экипажей, сомалийские танкисты уничтожили не менее 9 М41 и 14 М47 при взятии Джиджига, а общие потери эфиопов в танках к октябрю 1977 года составили около 50 единиц.

Применение эфиопской стороной танков в основном следует африканской традиции: танки ведут огонь с места с укрытых позиций и отходят в глубину, попав под огонь противотанковых средств. В наступлении или контратаке танки двигаются позади пехоты, поддерживая ее огнем с коротких остановок и с места. Взаимодействие танков с артиллерией и пехотой ограничено простейшими задачами на уровне мелких подразделений. Согласованные действия танков, пехоты и артиллерии на батальонном и, тем более, бригадном уровне представляют собой неразрешимую проблему для обеих сторон.

Несколько сомалийских танковых и механизированных батальонов, которые успели пройти полный курс боевого слаживания под руководством советских советников, выглядят на этом фоне очень выгодно. Именно эти батальоны сокрушили эфиопскую армию в нескольких сражениях, продемонстрировав умение наступать вслед за разрывами артиллерийских снарядов, атаковать во фланг и тыл, отражать контратаки губительным огнем с места, обходить узлы сопротивления, нарушать пути снабжения и линии связи, громить тылы и штабы. Однако потери, понесенные в этих боях, а также удаленность от тыловых и ремонтных баз резко снизили боевые возможности лучших подразделений сомалийской армии.

В ноябре-декабре обе стороны не проявляют привычной для советских офицеров боевой активности. Зачастую передний край сторон находится вне видимости друг друга, а иногда и вне досягаемости тяжелого вооружения пехоты. В таких условиях артиллерийский огонь также становится неэффективным, поскольку ведется по площадям, с малым расходом боеприпасов.

К исходу 1977 года линия фронта имеет крайне опасное для эфиопов начертание, охватывая полукольцом город Харар, проходя вблизи Диредава, перехватывая железную дорогу в Айша. Сомалийской стороне принадлежит инициатива, сомалийское командования может выбрать несколько вариантов дальнейшего наступления, и все они грозят разгромом крупных группировок эфиопских войск.

МАССИРОВАННАЯ ПОМОЩЬ ЭФИОПИИ

13 ноября 1977 года Сиад Барре объявил о денонсации договора с СССР. Все советские граждане должны были покинуть страну в течение недели. В домах советских советников отключили электричество и воду, а сам поселок был оцеплен солдатами. Но в сомалийский порт Бербера вошли боевые корабли Тихоокеанского флота. На берег высадились морские пехотинцы и под их прикрытием были эвакуированы наши люди. В порт столицы Сомали Могадишо 20 ноября вошел большой десантный корабль ТОФ «50 лет шефства ВЛКСМ». Часть советских военных советников вернулась в СССР, а некоторые сразу оказались по другую сторону линии фронта – в Эфиопии.

В ноябре в Эфиопию направляется советская оперативная группа. Группу возглавляет первый заместитель главнокомандующего сухопутными войсками генерал армии Василий Иванович Петров. В ее состав входили генерал-майор Голицын, генерал-лейтенант авиации Дольников, другие генералы и офицеры. О состояние сомалийской армии докладывают бывшие военные советники в Могадишо: генерал-майор Барисов, генерал-майор Крюков, подполковник Филатов, подполковник Нежинский.

Кубинский офицер:

Русские советники для эфиопов все равно как марсиане. Во-первых, они «фаранджи» (белые), во-вторых, живут почти при коммунизме. Другое дело мы, кубинцы: среди нас много мулатов, есть негры. Кроме того, совсем недавно мы жили в такой же грязи и безнадежности, совсем как эфиопы. Поэтому друг друга легко понимаем.

Когда советское руководство наконец приняло решение о массированной помощи Эфиопии, в дело включилась советская военная машина. Возможности СССР по участию в конфликтах в отдаленных регионах за 1960-70-е годы выросли многократно. Этому способствовало наращивание численности военно-транспортной авиации, морского флота в целом и военно-морского в частности, усиление экспедиционных сил в виде соединений ВДВ и морской пехоты. Кое-что из новых возможностей СССР продемонстрировал в 1968 году во время вторжения в Чехословакию. Но настоящей, удивившей весь мир демонстрацией новых качеств советской военной мощи стали поставки вооружений в Эфиопию.

Только в последние три месяца 1977 года через Суэцкий канал прошло около 50 советских судов, направлявшихся в порт Асэб. В Средиземном море, а также в Красном море вплоть до порта назначения их сопровождали корабли советского ВМФ. Советские суда доставили многочисленные военные грузы, в том числе истребители, танки, буксируемые и самоходные артиллерийские орудия, реактивные системы залпового огня, зенитно-ракетные комплексы и боеприпасы, всего приблизительно 60 000 тонн.

В связи с угрозой падения Харар и разгрома эфиопской армии с 25 ноября начинает работу воздушный мост СССР – Эфиопия (операция «Барракуда»). Свыше 200 самолетов военно-транспортной авиации непрерывным потоком доставляют самолеты, вертолеты, артиллерию, бронетехнику, боеприпасы. Только за первые сутки операции советской транспортной авиацией было доставлено вооружение и снаряжение для полного оснащения трех мотопехотных дивизий.

За три недели действия «воздушного моста» в числе прочего было поставлено 48 истребителей МиГ-21бис и самолетов-разведчиков МиГ-21Р , 10 транспортных вертолетов Ми-6 , 6 боевых вертолетов Ми-24 и предположительно 18 транспортно-боевых вертолетов Ми-8 .

В общей сложности сухопутные войска Эфиопии в сравнительно короткие сроки получили до 600 танков (в основном Т-55 , а также 120Т-62 ), около 300 единиц легкой бронетехники (АСУ-57 , БМД , БМП-1 и БРДМ-2 ), до 400 орудий полевой артиллерии и РСЗО. Общая стоимость поставленного вооружения и военной техники оценивалась в сумму около 1 млрд. долларов США.

Советский специалист

В 1976 году наша часть в ПрибВО получила танки Т-64А . Прежние танки Т-62 долго оставались в полку, они стояли на открытых площадках в парке боевых машин. Весной 1977 года передали один батальон Т-62 представителям САВО, затем летом еще один батальон. В середине ноября 1977 года вдруг поступила команда срочно подготовить к отправке полный комплект танкового батальона Т-62 . С бронетанковых складов армии и округа мгновенно выдали все необходимые запчасти, комплекты ЗИП. Тут же стали формировать группу для сопровождения техники. Говорили, что группа должна передать технику Болгарии, а доставка будет по морю с погрузкой в Балтийске и разгрузкой в Варне. Я в числе еще около 50 офицеров и прапорщиков, собранных со всей дивизии, попал в эту «группу сопровождения».

Мы конечно подозревали, что от нас что-то скрывают. Во-первых, зачем плыть вокруг всей Европы в Болгарию, если по железной дороге короче и быстрее? Во-вторых, нам приказали взять личные вещи из расчета на месяц, а до Варны плыть несколько дней. Наконец, вызывал подозрение полный комплект боеприпасов в танках и на автомобилях, полная заправка ГСМ в баках и топливозаправщиках. Что, в Болгарии солярка кончилась? С другой стороны, экипажами батальон не комплектовали, в сопровождении – меньше полусотни человек. В общем, мы недоумевали.

За пару ночей танки доставили трейлерами из полка в Балтийск, там мы погрузились на корабль и 2 декабря вышли в море. Танки закрепили в трюмах, автомобили – на палубах под брезентом. Один трюм был забит ящиками с боеприпасами для стрелковки и артиллерии. Нас разместили в кубриках по 8-12 человек. В море объявили, что следуем в Эфиопию, где будем передавать технику местным военным. До порта Асэб шли десять суток. После Гибралтара судно непрерывно сопровождали корабли советского ВМФ. Мы по пути в основном отсыпались, играли в преферанс, в Средиземном море загорали. На время прохождения проливов и Суэцкого канала выход на палубу запрещали. В ночь с 12 на 13 декабря разгрузились в порту Асэб. Здесь выяснилось, что технику должны передать кубинцам в районе Диредава, а затем мы остаемся при кубинских частях «техническими специалистами» до особого распоряжения. Танки перегнали на трейлерах в городишко Урсо вблизи Диредава, где на окраине был развернут лагерь.

18-20 декабря на самолетах из Анголы прибыло около 500 кубинских военнослужащих, в том числе личный состав танкового батальона, который под нашим руководством приступил к освоению Т-62 . Кубинцы оказались грамотными ребятами и уже 28 декабря первый в истории кубинский батальон на Т-62 был готов к боевому применению. В начале января большая часть нашей группы убыла в СССР, в кубинской бригаде оставили 11 советских танкистов и придали нам двух переводчиков.

Замечу, что при отправке из СССР единственным документом, который мы получили, были командировочные предписания с указанием номера приказа главнокомандующего Сухопутными войсками и номера войсковой части, в которую мы откомандировывались. Зарубежных паспортов нам не оформляли, таможенный досмотр и пограничный контроль в Балтийске ни люди, ни техника не проходили. В Эфиопии также не было никаких пограничных и таможенных формальностей. По возвращении мы сдали командировочные предписания и взамен помимо обычных командировочных в рублях получили чековые валютные книжки, которые могли «отоварить» в специальных магазинах. Помню, что на эти деньги я купил чудо чешской техники – мотоцикл Ява-350, ставший предметом зависти других молодых офицеров, поскольку в обычных магазинах приобрести его было невозможно.

Вооружение и снаряжение для эфиопской армии также поставляли ГДР (грузовики, полевые электростанции, радиостанции, медицинское оборудование, запчасти для самолетов и танков), Чехословакия (танки Т-34 , стрелковое оружие, медицинское оборудование, артиллерийские боеприпасы), Южный Йемен (танки Т-34 , реактивные системы залпового БМ-21 «Град» с расчетами), КНДР (обмундирование, снаряжение). Помощь и поддержку людьми и финансами Эфиопия получала также от Ливии, Организации освобождения Палестины и других структур.

В декабре на аэродром Диредава перебазируются эскадрилья МиГ-17Ф , эскадрилья МиГ-21бис , два разведчика МиГ-21Р , отряд Ми-8 кубинских военно-воздушных сил. Аэродромно-техническое обеспечение осуществляют советские специалисты.

Позже на советских десантных кораблях, сухогрузах и самолетами из Анголы и с Кубы перебрасываются три кубинские бригады полного состава. Из Йемена прибывает одна механизированная бригада (около 2000 человек). На БДК и сухогрузах из СССР продолжает поступать бронетехника и боеприпасы.

Советские советники и специалисты

Официально численность советских военных советников в Эфиопии не превышала 1500 человек. Однако здесь есть одна закавыка: в это число вошли только те военнослужащие, которые направлялись в Эфиопию по линии главного управления международного военного сотрудничества МО, с исключением из списков части и оформлением загранпаспортов. Вместе с тем, большое число советских военнослужащих направлялось в Эфиопию «в командировку» приказами министра обороны и главнокомандующих видами вооруженных сил (Сухопутных войск, ВВС, ПВО, ВМФ) индивидуально и группами, без исключения из списков частей, а иногда прямо в составе подразделений и частей.

Например, так появились в Эфиопии подразделения морской пехоты Тихоокеанского флота в ПМТО на острове Нокра (архипелаг Дахлак), танкисты и артиллеристы в Харар и Арева, авиационные техники и специалисты ПВО в Диредава и Дебре-Зейт. По оценкам некоторых западных экспертов, в Эфиопии насчитывалось до 4000 советских военнослужащих, что в несколько раз превышает официальную цифру наших советников.

Все военнослужащие, остававшиеся в штате своих частей, в списки «воинов-интернационалистов» никогда не входили и никаких льгот не имели, хотя некоторые из них получали ранения, заболевания, были среди них и погибшие. Эта схема была опробована в Сирии и Анголе и, видимо, понравилась советскому руководству. В результате в некоторых полках Советской армии по несколько офицеров и прапорщиков числились в «длительной командировке», занимая штатные должности. Особенно это касалось авиационных техников, зенитчиков, артиллеристов, противотанкистов, в меньшей степени – танкистов и мотострелков. Поэтому у иностранных экспертов и вызывает удивление наша официальная цифра в полторы тысячи советских советников в Эфиопии.

ПОДГОТОВКА КОНТРНАСТУПЛЕНИЯ

Начинается подготовка контрнаступления. Командование объединенной группировкой возглавляет кубинский дивизионный генерал Арнольдо Очоа. В штаб группировки вошло около двух десятков эфиопских, кубинских, советских и йеменских генералов.

Одной из главных проблем эфиопской армии была слабая оперативная и тактическая подготовка, низкая штабная культура, отвратительная разведка. Командование не знало ни сил противника, ни реального состояния своих войск, ни даже начертания переднего края.

Для прояснения ситуации СССР запускает спутник оптико-электронной разведки «Космос-964», нацеленный на Эфиопию, разворачивает в районе Харар взвод радиоразведки. Кубинцы выполняют десятки вылетов самолетов-разведчиков в оперативную глубину сомалийских войск. По приказу генерала Петрова советские советники лично уточняют начертание переднего края и положение войск на местности. В результате проделанной работы в штабах наконец-то складывается реальная картина положения на фронте.

К середине января 1978 г. эфиопские войска на Восточном фронте имели в своем составе 26 бригад (пехотных – 6, танковых – 1, бригад народной милиции – 13, пролетарских бригад – 6), из которых 5 находились на охране коммуникаций, около 230 танков, 180 орудий и минометов, 42 пусковые установки БМ-21 .

Вопреки бытующему у нас мнению, реально командовал объединенной группировкой генерал Очоа, поскольку главная ударная сила – 12 000 кубинских военнослужащих, 200 танков (танковая и две механизированных бригады), 40 пилотов фронтовой и армейской авиации, была в его руках. Кубинскими соединениями и советниками командовали бригадные генералы Лопес Кубас, Леонардо Андольо, Густаво Чуи и Ригоберто Гарсиа. Танковой бригадой командовал бригадный генерал Леопольдо Синтра Фриас.

Кубинский экспедиционный корпус

Кубинское руководство придерживалось политики экспорта революции практически с момента образования на острове социалистического государства. Всемирно известный символ революции Эрнесто Че Гевара был направлен в Латинскую Америку как раз для организации повстанческого движения. Менее известно, что уже в 1961 году кубинцы переправляли оружие в Алжир.

С ростом военной и экономической мощи соцлагеря к 1970-м годам прошлого века у Советского Союза значительно повысились возможности проецирования военной силы в отдаленные регионы. Хорошо подготовленная, дисциплинированная кубинская армия (Революционные вооруженные силы, РВС) прекрасно подошла на роль ударного отряда социализма. Объектом применения такой стратегии стали в первую очередь африканские страны. Подчеркнем, что здесь у Кубы не было ни меркантильного интереса, ни политической выгоды. Более того, Советский Союз не подталкивал Кубу к таким действиям, а наоборот, выступал сдерживающим фактором. Но Фидель Кастро был последним в современной истории государственным деятелем – убежденным идеалистом. Он действительно посылал войска в Африку ради торжества идей социализма.

Например, с 1975 по 1988 г. в Анголе находился контингент кубинских войск численностью в несколько десятков тысяч бойцов (до 58 000 человек). Кубинские части сыграли ключевую роль в военном поражении армии ЮАР, воевавшей на территории Анголы. В конечном итоге кубинская победа привела к краху режима апартеида в Южной Африке и провозглашению независимости Намибии. Именно в Анголе выросли как полководцы кубинский генерал Очоа и его соратники.

Арнольдо Очоа закончил военный колледж на Кубе и советскую военную академию им. Фрунзе. Свободно читал и бегло говорил на русском языке, хотя с заметным акцентом. В 1975 году Очоа назначается командующим кубинскими экспедиционными силами в Анголе. В 1977 он командируется в Эфиопию для руководства кубинскими частями в этой стране. Везде генерал проявляет себя блестяще, демонстрируя военный талант и немалое мужество. Такой стиль импонировал советским офицерам и генералам, которые считали его лучшим кубинским военачальником.

Генерал Очоа лично руководил боевыми действиями и любил командовать на передовой. Он был очень популярен в армии и нередко проявлял инициативу вопреки приказам кубинского руководства, то есть вел войну практически самостоятельно. Его тесные связи с советскими генералами (прежде всего с Петровым, Варенниковым, Куликовым и Долинским) стали темой специального расследования, которое Кастро поручил министру безопасности Абрантису.

После объявления в СССР «перестройки» в кубинской армии втихую началась разборки с генералами и офицерами, тесно связанными с Советским Союзом, имевшими громадный авторитет в армии и в народе благодаря своим боевым заслугам. Инициатором этой кампании стал военный министр Рауль Кастро. Кстати припомнили «фрондерство» генерала Очоа: весной 1989 года его осудили на Кубе по надуманным обвинениям и расстреляли вместе с группой соратников. После развала СССР зачистка в кубинской армии продолжилась в выборочном режиме. Под подозрение попали даже те офицеры, кто тесно работал с советскими советниками в Анголе, Гвинее-Бисау, Конго, Мозамбике, Никарагуа, Эфиопии. Такие лица попадали под наблюдение контрразведки. Поэтому служебные и личные контакты между кубинскими и советскими офицерами были резко оборваны в 1989 году.

По экспертным оценкам, только через Анголу прошло около 400 000 кубинцев, а общую цифру кубинцев, участвовавших в заграничных миссиях специалисты оценивают в 550-600 тысяч. В том числе около 40 000 в разное время действовало в Эфиопии. В 1989 году кубинское правительство учреждает медаль «Por la Victoria Cuba-Etiopia», которой награждаются кубинские ветераны войны в Огадене. В 1993 году на Кубе создается «ассоциация бойцов кубинской революции», которая объединяет около 350 000 человек: от революционеров 1959 года до солдат, сражавшихся в Анголе и Эфиопии. В последние годы членам ассоциации выборочно разрешают публиковать воспоминания. Уже вышло несколько книг по войне в Анголе. Возможно, скоро дойдет очередь до Эфиопии.

В течение ноября-января в Адисс-Абебе, Текра, Диредава, Урсо, Дедеса с помощью кубинских и советских специалистов завершают подготовку пять пехотных дивизий, несколько отдельных танковых и механизированных бригад, артиллерийских дивизионов.

Значительно ужесточаются требования к дисциплине. Полевые трибуналы выносят смертные приговоры дезертирам и членовредителям. Оставление позиций без приказа считается изменой. Например, по личному приказу Мэнгысту расстреляны командир и политкомиссар пехотной дивизии за несанкционированный отход. С прибытием на фронт в середине января 1978 года первых бригад, прошедших цикл боевой подготовки, боеспособность эфиопской армии заметно возрастает.

Советский советник:

«Мы сразу заставили рыть окопы. Со скрипом, но пошло. Вечером приказываешь вырыть окоп, утром приходишь – ничего подобного. Выкопает малюсенькую ямку и сидит. А их начальству хоть бы что. Сначала офицеры смотрели на нас с недоверием и даже свысока! А как они стреляли! Спрячет голову, как страус, винтовку выставит и палит куда попало. Потом уж я прут длинный срезал: вижу, кто-то так стреляет, как перетяну по заднице! И матом по-амхарски еще врежу.

В общем, одним из первых наших уроков была стрельба. Взяли все образцы стрелкового оружия, прочистили, пристреляли. Собрали их руководство и попросили, чтобы выставили пехотное отделение. Эфиопы стреляли из М-16 , мы вшестером – из «Калашниковых». И все попали с первого раза. Я глаза скосил – у эфиопов челюсти поотвисали. У них из одиннадцати человек попали только двое. Начальник штаба сразу: «Научите наших солдат так стрелять!» А оружия там было море. Над кроватью у меня всегда висели два автомата, под – ящик гранат, гранатомет. А с собой носил ТТ – хороший был пистолет, в руке сидел гораздо лучше «Макарова».

Также мы организовали боевое охранение, разведку, комендантскую службу, заставили рыть блиндажи, траншеи, огневые позиции. И теперь как сомалийская артиллерия начинала бить, солдаты сразу в них ныряли. Проходишь потом, улыбаются: «Никаких проблем, комрад Виктор!» Еще бы! До нас по сто человек убивало чуть не ежедневно! А как вырыли траншеи, в декабре – марте погибло от артобстрела только четверо. Обкатку танками делали. Офицеры сначала – ни в какую! Заставил. А потом им понравилось: по 5-6 человек прыгали в окоп, чтобы танк над ними прошел. Приходилось порой и танки вместо них водить. Там много таких дорог: с одной стороны – скала, с другой – пропасть. И как-то один танк ухнул вместе с десантом. Очень они боялись таких участков. Тогда я и еще два наших танкиста садились за рычаги и проводили по очереди всю колонну…»

Однако главную надежду эфиопские военное руководство возлагает на кубинские войска и советских специалистов. Оно понимало, что в эфиопских частях моральный дух остается сравнительно низким, а профессиональная подготовка – слабой. Тем не менее, такие соединения, как 3-я и 10-я пехотные дивизии эфиопской армии, постепенно приобретали стойкость и накапливали боевой опыт. Они уже более-менее научились вести оборонительный бой, им поручали удерживать самостоятельные участки в период концентрации сил для наступления. Но главной ударной силой становятся кубинские механизированные и танковая бригады.

Советский советник:

Кубинцы, в отличие от малохольных эфиопов, серьезные дисциплинированные бойцы. Воины. Поэтому ими, как водится, «затыкали дыры» на фронтах, причем всегда успешно (и не только в Эфиопии, вспомните также про Анголу).

Советский специалист:

Кубинцы «нашего» танкового батальона были грамотными, но абсолютно безбашенными ребятами. Они чурались грязной и тяжелой работы, например рытья танковых окопов и укрытий, действовали смело, но безрассудно, не оценив обстановку, часто наобум. Оказалось, что большая часть батальона – это свежее пополнение почти прямиком с Кубы, не имевшее ангольского опыта. Когда после прибытия на фронт мы принялись рыть себе укрытие, кубинцы ходили рядом и посмеивались. Вскоре батальон прямо в районе сосредоточения накрыло минометным огнем. Хотя упало всего несколько 120-мм мин, их осколки сбривали все подчистую. В батальоне буквально за три минуты появилось около десятка трупов. Это произвело на кубинцев тяжелое впечатление и подействовало отрезвляюще. Мы же в отрытом рядом с палаткой ровике отсиделись благополучно. С того дня все инженерные работы выполнялись кубинцами неукоснительно и с усердием.

Честно передав всю технику кубинцам, вплоть до последнего болта, мы обнаружили, что нахрен никому не нужны. Ведь мы были единственной группой советских офицеров, работавших в кубинских войсках! Нигде такого больше не было. Поэтому формально подчиняясь генералу Петрову, реально мы ни от кого никаких приказов и указаний не получали, действуя по своему усмотрению и по просьбам кубинского командования.

Хотя кубинцы относились к нам хорошо, нам не на чем было за водой или сигаретами съездить. Приходилось кормиться у них на полевой кухне, возникали и другие неудобства, связанные с отсутствием своего «угла» и транспорта. Каждый раз ходить на поклон к кубинцам нам надоело. Свои проблемы мы быстро решили после первого же боя с сомалийцами. Починили брошенные сомалийцами БТР-50ПК и ЗиЛ-157 с кунгом. Чуть позже сняли с разбитой легковушки кондиционер и приспособили его в БТР, превратившийся в наш «главный штаб». К окончанию командировки наша группа обросла техникой, заимев итальянский легкий грузовичок и японский джип.

В кунге возили мелкие дефицитные запчасти, а также запас продуктов и удравшего от сомалийцев повара-эфиопа из Джиджига, который прекрасно готовил любые блюда на трофейной походной печке. Этот повар оставался с нами и после освобождения города, вплоть до нашего отъезда, накормив напоследок обедом, подобного которому я не вкушал в самых шикарных ресторанах. На память мы оставили ему джип «Тойота» и кунг в придачу.

КОНТРНАСТУПЛЕНИЕ

8 января 1978 года начинается воздушная операция по изоляции района боевых действий Харар, огневому поражению тыловых баз, артиллерии и бронетехники сомалийцев. Кубинские пилоты на Миг-17Ф и МиГ-21бис демонстрируют хорошую эффективность ударов по живой силе и транспортным колоннам сомалийцев.

Сомалийцы пытаются перехватить инициативу на земле и 22 января силами нескольких пехотных бригад при поддержки танков и артиллерии начинают второй штурм Харар. На рубеже высот вокруг города разгорелись ожесточенные бои. Главный удар сомалийские войска наносили из района Кемболча на Харамай с целью перерезать единственную дорогу, по которой поступало снабжение в Харар. Однако эфиопским и кубинским частям удалось остановить противника вблизи шоссе, связывающего Харар с Диредава. Большую роль в отражении наступления сыграли артдивизион 152-мм гаубиц и батарея БМ-21 «Град» .

Советский специалист

Для кубинцев мы играли роль палочки-выручалочки на все случаи жизни. Кубинские офицеры хорошо знают тактику в пределах своей должности, умеют работать с людьми, но слабо разбираются в технике и вообще во всем, что выходит за пределы их должностных обязанностей. Например, командир батальона возможности артиллерии и авиации представляет очень туманно, методы стрельбы подразделением на большие дальности не знает совсем, с объемом и периодичностью технического обслуживания не знаком, и так далее. Когда советский танкист предсказывает продолжительность начавшегося огневого налета артиллерии, потом лезет в танк и сам регулирует привод механизма выброса стреляных гильз, тут же предупреждает о необходимости подтянуть гусеницы, у кубинского комбата глаза становятся квадратными. Командир и начальник штаба бригады к таким «фокусам» относятся спокойнее, они учились на академических курсах в СССР и «русские» танкисты для них не в диковинку.

Нас распределили группами по 3-4 человека по батальонам, часть старших офицеров осталась при штабе бригады. Пока бригада действовала целиком, мы каждый вечер собирались вместе, обменивались мнениями, ужинали, пели песни. В обычай вошел двукратный прием пищи: утром и вечером. Днем перекусывали чем придется, на ходу. Особенно тщательно следили за чистотой воды, поскольку всякой гадости в Эфиопии было сверх всякой меры. Увидев в Диредава больного амебной дизентерией, с тех пор всю жизнь обеззараживаю воду любыми доступными способами.

24 января 1978 года объединенная группировка в составе 35 бригад (270 танков, в том числе 120 Т-62 ), при поддержке 46 самолетов фронтовой авиации и 162 орудий начинает наступление против сомалийских войск (25 бригад, 135 танков, 100 БТР, 270 орудий ПА) с позиций южнее Харар. В этом районе наступление развивается медленно, с темпом 2-3 километра за сутки.

2 февраля переходят в наступление во фланг сомалийской группировке три пехотные, механизированная и танковая бригады из района Урсо – Диредава в направлении Арева. Во главе наступления движется бронированный таран из 120 танков Т-62 кубинской танковой бригады. Одновременно на пути снабжения в тылу сомалийской группировки вертолетами высаживается десант численностью около роты, с несколькими БМД и БРДМ . Внезапность действий, подкрепленная сокрушительным танковым ударом и сильной огневой поддержкой с воздуха, привела к разгрому сомалийской группировки буквально за двое суток. Только на этом направлении сомалийцы потеряли свыше 1 тыс. человек, 42 танка, более 50 артиллерийских орудий. Всего в боях под Харар сомалийцы потеряли около 4000 человек убитыми, ранеными и пленными, 57 танков. Главную ударную силу наступающих войск составляли две механизированных и танковая бригада кубинской армии, что обусловило быстрый успех.

Советский специалист

Ранним утром 2 февраля 1977 года в районе Арева впервые пошел в танковую атаку, напросившись на место наводчика в экипаже командира роты. Внешне все выглядело как на учениях: развертывание в предбоевые порядки, потом в боевую линию, столбы артиллерийских разрывов впереди наступающих танков. Разница была в том, что в прицел наблюдал вспышки выстрелов противотанковых орудий и закопанных танков противника. Во время атаки вражеские артиллеристы накрыли танки заградительным огнем, из которого мы быстро вышли, не имея потерь.

Ночью прошел сильный дождь, поэтому разрывы снарядов и гусеницы танков пыль не поднимали, но видимость была средней. Сильно мешали испарения, поднимавшиеся от земли. В прицеле все искажалось и плыло. Открыли огонь с ходу по вспышкам выстрелов ПТО осколочно-фугасным снарядами со снятым колпачком, дальность стрельбы была около полутора километров. Хорошо замаскированные орудия были сначала почти незаметны, но после нескольких выстрелов маскировка с них слетела, пороховые газы выбили хорошо заметные пятна на земле у дульного тормоза. Танки перешли на беглый огонь и за несколько минут задавили всю противотанковую артиллерию.

Когда танки приблизились к окопам метров на триста-четыреста, сомалийская пехота побежала в тыл. Танки ее не преследовали, встали перед окопами в ожидании своей пехоты, которая на БТР-60 далеко отстала. Кубинцы так сделали специально, чтобы вызвать на танки огонь артиллерии с закрытых огневых позиций, затем уничтожить артиллерию ударами авиации и тогда уже пускать пехоту. Все получилось как задумывалось. Потерь в бригаде не было, танки сработали отлично. Вот только наружное оборудование сильно посекло осколками 130-мм снарядов. Практически не осталось целых ящиков ЗИП, побило много прожекторов «Луна», поломало несколько пулеметов ДШК . Некоторые экипажи не сняли перед атакой пополнительные маслобаки, их по закону подлости тоже пробило. «Мой» ротный матерился по этому поводу по-испански и по-русски, при этом слово «мьерда» было самым мягким выражением.

Не выдержав удара, с утра 3 февраля сомалийцы поспешно отходят в направлении Джиджига, где ими были заранее подготовлены оборонительные позиции. Отступление сомалийской армии на глубину около 50 км проходит не слишком организовано. На дорогах остается много брошенной неисправной техники, значительные трудности возникают со снабжением войск ГСМ и продовольствием. К тому же в воздухе господствует эфиопская авиация, время от времени нанося чувствительные удары по колоннам войск. 5 февраля под угрозой охвата сомалийцы без боя оставляют Айша, а уже 9 февраля первый эшелон с грузами приходит из Джибути в Адисс-Абеба.

В первых наступательных боях доказали свое превосходство танки Т-62 , которые обеспечили прорыв обороны под Харар, уничтожив не менее 15 танков. Основная противотанковая пушка сомалийской армии Д-48 оказалась неэффективной против советских же танков. Поразить танки Т-54/55 и Т-62 она могла только в борт. Четыре батальона Т-62 танковой бригады на благоприятной местности использовались как ударный кулак. Используя преимущество в вооружении, Т-62 уничтожали сомалийские танки и артиллерию на дальностях свыше 1500 метров, оставаясь практически неуязвимыми. Однако поражение окопанной пехоты и укрытых огневых точек требовало повышенного расхода осколочно-фугасных боеприпасов. Эффективность огня по таким целям оказалась ниже ожидаемой.

Кубинский офицер:

Танки Т-62 – самое могущественное оружие в этой войне. Я бы сказал, что это вообще самое полезное вооружение сухопутных войск. Их роль здесь и сейчас даже больше, чем кавалерии у наших предков. Без этих танков мы бы застряли здесь на несколько лет, как в Анголе.

Примечание

Советский советник: полковник в отставке К., закончил Харьковское гвардейское танковое училище, Военную академию бронетанковых войск. В 1977 году – майор, начальник штаба полка в САВО. С декабря 1977 года по декабрь 1979 – советник начальника штаба механизированной бригады эфиопской армии.

Советский специалист: полковник запаса М., закончил Казанское высшее танковое училище, Военную академию бронетанковых войск. В 1977 году – лейтенант, командир взвода. С декабря 1977 года по март 1978 – специалист при кубинской танковой бригаде в Эфиопии.

Кубинский офицер: приводятся высказывания кубинских офицеров, воевавших в составе кубинской танковой бригады в январе – марте 1978 года.

Конец 1-й части

Чем дольше отстаиваешь права, тем неприятнее осадок.

Участие советских морских пехотинцев в Эфиопско-сомалийского конфликте

( Высадка советской морской пехоты с БДК «Александр Торцев» на остров Нокра. 1987 год )

Правда, близость переднего края боевых действий не позволила десантному кораблю подойти к берегу для принятия техники десанта, и решением Генерального штаба она была передана представителям эфиопской армии непосредственно на огневых позициях. Командир десанта майор В.К.Ушаков был награжден орденом Красного Знамени, зам. по технической части ст. лейтенант Бойко - орденом Красной Звезды; ряд офицеров, сержантов и матросов - медалями «За боевые заслуги» и медалями Ушакова.

Участник боевого похода на БДК «50 лет шефства ВЛКСМ» бортовой номер 386 (капитан 3 ранга А.Маркин) в зоне Индийского океана в составе батальона морской пехоты ТОФ с июня 1977 г. по май 1978 г. сержант Юдин Сергей Михайлович вспоминал, что после того как БДК участвовал в эвакуации наших граждан из Сомали, они перебрасывали вооружение из Йемена: «… Ходили между Эфиопией и Йеменом: в Могадишо (у автора здесь ошибка надо читать - Массауа) разгрузили с борта роту Т-55 и взвод плавающих танков, полковые миномёты, бэтээры. Эфиопов с этой техникой работать обучали прямо в песках (мы жили в пустыне, в палатках). Там же, в Эфиопии, все наши танкисты были представлены к боевым медалям: они вывели из окружения министра обороны; разведчики и сапёры наши тоже поработали, а мы десантировались в основном для боевого прикрытия. Я вообще-то наводчик БМ-21 (система «Град»), но и с полковым 122-мм миномётом неплохо справляюсь. Правда, пострелять не пришлось, разве только с эфиопскими учениками» .

Помимо тихоокеанских морских пехотинцев в Эфиопии выполняли интернациональный долг и балтийские морпехи. Михаил Палаткин, вышедший на БС в Анголу в ноябре 1977 г. на БДК «Николай Фильченков», вспоминает: «Воевать пришлось ребятам с Балтики. С их кораблём из Севастополя мы выходили вместе. А на подходе к Египту они ушли через Суэц на Эфиопию. Там тогда как раз разразилась эфиопско-сомалийская война. Защищать дружественную Эфиопию от агрессии Сомали помогали и советские военнослужащие».

В Эфиопии Боевую задачу по оказанию помощи вооружённым силам Эфиопии оказывали корабли разных флотов: СКР «Ворон» пр.50 ЧФ, «СКР-23» пр159. ТОФ (06.12.1977-07.07.1978), «СДК-109» (01.12.1977-30.06.1978), БДК «Крымский комсомолец» (01.04.-30.09.1978), «СДК-82» (01.05.-31.08.1978) из состава ЧФ. Служивший на СКР пр.50 «Ворон» ЧФ Олег Харитонов вспоминал: «…там была натуральная войнуха. Брали "десант" (баржа с кучей ниггеров) и тащили их куда скажут. Близко к берегу шли, обстреливают с миномётов и со всего, что стреляет, отошли в море, баржу раскачивает, ниггеры выпадают!! Потом высаживались на о.Дахлак, для очистки от сепаратистов, промеров глубины и в дальнейшем организации нашей базы. Там когда-то была тюрьма, природа дикая! Когда уходили из Африки, нас меняли кто-то из наших (Потийских), не помню. Взяли назад в Союз одного нашего (членовредителя - соляр в колено) и одного морпеха, их тоже меняли и у него нашли револьвер "Кольт". Особист содержал их в одной каюте, обидно. Морпех много чего рассказывал про береговые дела…»

В конце 80-х годов в советских газетах было много публикаций о боевой службе наших кораблей, обеспечивавших безопасность судоходства в водах Персидского залива во время ирано-иракской войны. Благодаря присутствию наших кораблей ни одно из советских судов, шедших в конвоях, не было атаковано и нашим боевым кораблям ни разу не пришлось применять оружие для их защиты.

И в тоже время страна не подозревала, что рядом с Персидским заливом, в Красном море, наши моряки вели боевые действия с «москитным» флотом эритрейских сепаратистов, которые старались сорвать снабжение Эфиопии со стороны СССР и их союзников. Впервые советские люди узнали о существовании советского Пункта материально-технического обеспечения (ПМТО) на островах Дахлак уже после закрытия оной в мае 1991 года из публикации газеты «Известия», а о том, что в том районе советские корабли вели там настоящие бои - и того позднее.

27 февраля 1974 г. в воинских частях в Асмаре вспыхнули волнения. Личный состав ВМС Эфиопии, базирующийся в порту Массауа, присоединился к ним и морские пехотинцы взяли порт под свой контроль. 12 сентября 1974 г. в результате военного переворота был свергнут с престола и взят под стражу император Хайле Селассие I. Власть перешла к Временному военно-административному совету (ВВАС), который первоначально состоял из 120 военнослужащих в звании от рядового до майора. Генерал Аман Михаэль Андом, председатель ВВАС, фактически стал главой государства.

Борьба за власть между лидерами Военного совета, правящего Эфиопией, привела к отставке генерала Амана 22 ноября 1974 г., и в ночь с 23 на 24 ноября генерал Аман был убит в результате вооружённого столкновения недалеко от своего дома. За этим последовали казни 60 человек бывших официальных лиц, включая 32 офицеров, кабинет министров, членов благородных семей и одного принца.
20 декабря 1974 г. опубликовано обращение ВВАС к народу (программа военного руководства Эфиопии), где подчеркивалась важность проведения аграрной реформы. Одновременно ВВАС объявил о том, что Эфиопия будет развиваться по социалистическому пути.

В 1975 г. правительство национализировало 72 промышленных предприятия и приобрело большую часть акций 29 предприятий. Были национализированы также банки, финансовые учреждения и страховые компании. Произошли пограничные конфликты на границе с Французским Сомали (Джибути), вызванное вторжением в Эфиопию афарских сепаратистов и исских племён (1975-1977 гг.)., опять начались крупномасштабные боевые действия в Эритрее.

В 1976 г. был создан маоистский Народный фронт освобождения Тыграя (НФОТ), начавший борьбу против военного режима. В середине 1976 года были расстреляны ещё несколько высокопоставленных членов ВВАС. В апреле 1976 г. обнародована Программа национально-демократической революции, предусматривающая строительство народно-демократической республики как переходного этапа на пути к социализму.

Но положение в стране осложнялось не прекращавшимся в течение многих лет войной с эритрейскими сепаратистами. В конце ХIХ века Эритрея стала итальянской колонией. Эфиопия, одно из древнейших государств мира, была оккупирована Италией в 1935 году. Во время второй мировой войны Эфиопия не только добилась независимости, но и совместно с британскими войсками освободила Эритрею. Она, однако, оставалась под британским владычеством вплоть до 1952 года, когда по решению ООН была присоединена к Эфиопии на федеративных началах. Но в 1962 году император Эфиопии Хайле Селассие I упразднил федерацию, и Эритрея получила статус провинции. Эритрейцы образовали Фронт Освобождения Эритреи (ELF), развернувший боевые действия против правительственных войск. Идеологические и этнические различия раскололи Фронт Освобождения Эритреи (ELF) и в 1970 г. это привело к формированию Народного Фронта Освобождения Эритреи (EPLF), который использовал марксистскую идеологию и получал помощь от социалистических и развивающихся стран. С 1972 по 1974 гг. между этими двумя группами шла ожесточённая гражданская война. В конечном итоге EPLF победил. В январе 1974 года EPLF нанёс серьёзное поражение императорской армии, тем самым ускорив падение режима, который был свергнут в феврале того же года. Но и после объявления Эфиопии республикой война не прекратилась.

31 января 1977 г. силы эритрейских сепаратистов (EPLF) захватили город Ом Хаджэр на границе с Суданом и начали наступление на Тэсэнэй, который взяли 12 апреля. В течение следующих месяцев сепаратисты продолжили наступление: 3 июля ими был захвачен г.Кэрэн, в августе они захватили города Акордат и Барэнту. Почти 90 % территории Эритреи находилось под их контролем, и там мятежники начали формировать структуры государственной власти.. Подразделения EPLF активно действовали по всему побережью Красного моря, но были явно неспособны пойти в большое наступление на порт Асэб. Однако осенью они блокировали порт Массауа, полностью парализовав его работу.

Ситуация осложнялась тем, что в январе 1977 г. в провинции Огаден Освободительный фронт западного Сомали (WSLF) начал боевые действия против эфиопских властей. Эфиопские силы в провинции были вынуждены отступать и укрепились на базах Джиджига, Харэр и Дыре-Дауа. Все это усугублялось нестабильной обстановкой в Эфиопии. 3 февраля полковник Менгисту Хайле Мариам становится единоличным главой Эфиопии после того, как в кровавом сражении на улицах столицы были убиты восемь членов правящего Военного совета во главе с бригадным генералом Тафари Банти. Все яснее становилась роль Сомали в начавшемся восстании в Огадене. Советское руководство предпринимало усилия для предотвращения конфликта между Эфиопией и Сомали. В феврале 1977 г. Кремль предложил Сомали и Эфиопии создать федерацию, в марте кубинский лидер Фидель Кастро в ходе визита в страны Арабского Рога договорился о встрече между эфиопским лидером Менгисту и президентом Сомали Сиадом Барре в Адене. Там Кастро защищал идею создания марксистской федерации между Эфиопией и Эритреей, а также конфедерации Эфиопии, Сомали, Джибути, и Северного и Южного Йемена. Но Сиад Барре нашёл призывы Кастро к урегулированию отношений с Менгисту на основе социалистического братства неубедительными, и отклонил предложение. Тем не менее, сомалийцы обещали Кастро, что «они никогда не вторгнутся в Эфиопию, и они никогда не применят свои вооружённые силы для нападения на исконную территорию Эфиопии» .
При этом сомалийцы никогда не рассматривали Огаден как часть законной территории Эфиопии и не желали отказываться от исторической возможности включать Огаден в состав Сомали. Получив заверения советского руководства в том, что Сомали воздержится от втягивания в конфликт, Аддис-Абеба несколько успокоилась. и в апреле эфиопская армия переместила артиллерию и бронетанковый батальон от Годе в северо-западные районы страны для борьбы с эритрейскими сепаратистами. Но в мае трёх-шеститысячные отряды подготовленных в Сомали бойцов Освободительного фронта западного Сомали (WSLF) пересекли границу и присоединились к силам местных лидеров сопротивления. Это вторжение являлось хорошо запланированной стратегической кампанией. Их непосредственной целью было нанесение вреда тому, что осталось от экономики Эфиопии. В июне партизаны напали на поезд и вскоре после этого взорвали пять мостов, остановив всё движение. Гарнизоны были также атакованы, особенно авиабаза в Годе, а также близлежащие казармы 5-ой бригады 4-й армии.

Эфиопия оказалась в сложном положении, ведя боевые действия на нескольких фронтах, и не могла обойтись без иностранной помощи. До революции оружие и снаряжение поставляли американцы, Эфиопия была главным получателем американской военной помощи, но после свержения императора США стали приостанавливать снабжение Эфиопии и новое руководство начало искать новые источники снабжения. В декабре 1976 г. в Москве был подписан долгосрочный договор между СССР и Эфиопией о военной помощи на сумму 100 миллионов долларов, по которому должны были поставляться танки Т-34. В феврале 1977 г. США свернули все контакты с Эфиопией под предлогом нарушения ею прав человека.
23 апреля 1977 г. Эфиопия закрыла консульства Соединенных Штатов и других западных государств в Асмаре. Оставалась одна надежда на СССР. В мае 1977 г. Менгисту Хайле Мариам прибыл с официальным визитом в Москву. В ходе визита была подписана Декларация об основах дружественных взаимоотношений и сотрудничества между СССР и Эфиопией. Новый договор о поставках вооружений был заключен на сумму 400 миллионов долларов, и подразумевал поставки более современных вооружений, чем после подписания первого договора.

При этом в обмен на военную помощь эфиопский лидер обещал предоставить СССР в качестве военно-морской базы эфиопский порт Массауа. И уже в мае-июне 1977 г. Советский Союз начал поставлять в Эфиопию военную технику. В мае было переброшено 20-40 танков «Т-34», столько же бронемашин и орудий, а в июне ещё 80 танков «Т-54». Вместе с оружием восстанавливать развалившуюся эфиопскую армию в страну прибыли и специалисты и военные советники, направленные в Эфиопию на основании распоряжения Совета Министров СССР № 1823 от 13 августа 1977 г. Главным военным советником был назначен заместитель командующего ВДВ генерал-лейтенант Петр Васильевич Чаплыгин (1977-1981).

13 июля 1977 г. в боях на территории Эфиопии стали принимать участие первые регулярные соединения армии Сомали. 21 июля самолёты Сомали «МиГ-21МФ» - частично, по сообщениям, с иракскими и сирийскими пилотами - начали атаки по различным объектам в Эфиопии. 23 июля началось полномасштабное вторжение, режим Сиада Барре бросил 42 тысячную армию - 12 механизированных пехотных бригад, 250 танков, сотни артиллерийских орудий, более 30 современных самолётов, стремясь захватить часть территории Эфиопии. Эфиопы располагали в провинции только 3-й пехотной дивизией и рядом отдельных частей - всего 10200 человек, 45 танков M41/M47, 48 артиллерийских и 10 зенитных орудий. Ко всему прочему эти и так немногочисленные силы были распылены по отдельным гарнизонам и постам.

Эфиопские власти публично не осуждали сомалийское вторжение до 24 июля, и вплоть до сентября они сохраняли с Сомали дипломатические отношения, полагаясь на обещания, что Советскому Союзу удастся уговорить сомалийцев уйти из Огадена.

Уже через несколько дней после начала военных действий сомалийцы взяли города Дагабур и Кебри Дехар. Особенно болезненной для Эфиопии оказалась потеря военно-воздушной базы Годе. После первых успехов сомалийцы, не снижая темпа, перегруппировали свои силы и начали наступление в направлении Джиджиги и Харэра. Менее чем через неделю, к концу июля, сомалийцы захватили примерно 60 % территории Огадена. Эфиопская армия была слаба, кроме того, ей приходилось вести борьбу с эритрейскими сепаратистами.

В июне 1977 г. режим Менгисту, по сообщениям, пригласил израильских пилотов, чтобы восстановить эфиопские ВВС. И уже утром 26 июля два «F-5As», ведомые израильтянами, около Харэр обнаружили четыре сомалийских «МиГ-21МФ» и в воздушном бою сбили двоих из них, а два других столкнулись при попытке уклониться от ракеты, запущенной с «F-5s». Несмотря на это фиаско, ВВС Сомали продолжили воздушное наступление, регулярно нанося удары по эфиопским лётным полям и скоплению сил на земле. Партизаны - теперь поддержанные бронетехникой армии Сомали - продолжили наступление. И уже 9 августа 1977 режим в Аддис-Абебе был вынужден признать, что он потерял контроль над провинцией Огаден. Сомалийцы сосредоточили главные усилия на захвате трёх важнейших и наиболее крупных городов провинции Джиджиги - Дыре-Дауа и Харэра. Именно вокруг них в августе разгорелись наиболее ожесточённые бои. В середине августа в Дыре-Дауа сомалийские танки смогли прорваться к аэродрому на окраине города, но были отброшены эфиопскими частями. В боях за город погибли 150 эфиопских солдат и 500 сомалийцев. Сомалийцы силами нескольких механизированных бригад осадили Джиджигу. 4-14 сентября сомалийские войска и партизаны (WSLF) разбили эфиопские силы в сражении при г.Джиджига, куда были стянуты отступавшие из Огадена эфиопские части, уничтожив или захватив 50 танков. Сомалийцы тоже понесли серьёзные потери - они потеряли под Джиджигой 45 танков, примерно половину от трёх танковых батальонов, находившихся на этом участке фронта. 29 сентября сомалийцы захватили важный горный проход Марда, и одна из колон направилась к Харару. Город и 3-я эфиопская армия оказались в осаде.

7 сентября 1977 г. Эфиопия разорвала дипломатические отношения с Сомали. На подмогу Эфиопии пришла Куба. По сообщениям госдепартамента США, численность кубинских военных советников в Эфиопии возросла с мая по октябрь 1977 г. с 50 до 400 военнослужащих. Переброски крупных частей началась в ноябре-декабре, часть из них перебросили по воздуху, а часть - по морю. СССР предоставил свои корабли, в том числе лайнер «Адмирал Нахимов», для перевозки этих частей и вооружений. Кубинские войска перебрасывались не только с Кубы, но и из Анголы. Всего было переброшено шесть кадровых бригад - 18 000 человек под командованием дивизионного генерала Арнальдо Очоа. Первый кубинский танковый батальон прибыл на фронт уже 28 декабря 1977 г. С сухопутными войсками перебрасывались и авиационные части. Помимо военнослужащих из Советского Союза и Кубы на стороне Эфиопии сражался контингент "добровольцев" из Южного Йемена (2000 человек).

После целого ряда поражений осенью 1977 г. от армии Сомали глава Эфиопии Менгисту Хайле Мариам отправился в октябре 1977 г. за помощью в СССР. Его встретили как лучшего союзника, были обещаны не только обширные военные поставки на сумму 385 миллионов долларов, но и содействие в получении согласия Ф. Кастро на отправку кубинских добровольцев в Эфиопию. После этого в течение трёх месяцев ноября 1977 г. - января 1978 г. приблизительно пятьдесят советских судов прошли через Суэцкий канал на пути к порту Асэб, доставив многочисленные военные грузы, в том числе истребители, танки, буксируемые и самоходные артиллерийские орудия, реактивные системы залпового огня и зенитно-ракетные комплексы и боеприпасы - приблизительно 60 000 тонн грузов - для поставки на фронт в Огаден. Кроме того, Москва отправила дополнительное оборудование и с территории НДРЙ (Южный Йемен). Помимо морского флота с 25 ноября 1977 г. советские ВВС организовали воздушный мост в Эфиопию, задействовав не менее 225 самолётов Ил-18, Ан-12B, Ан-22, и транспортные Ил-76 для доставки установок залпового огня «BM-21», танков T-55 и T-62, «БМП-1», 130-мм, 155-мм и 185-мм артиллерии, боеприпасов и прочих запасов. Всего за эти несколько месяцев морским и воздушным путем в Эфиопию, по западным данным, было поставлено 80 самолётов и вертолётов (в том числе 48 истребителей «МиГ-21» разных модификаций, 10 вертолётов «Ми-6», несколько транспортных «Ми-8» и 6 боевых «Ми-24A», позже их число было увеличено до 16), 600 танков и 300 зенитно-ракетных комплексов. По оценке западных стран, вся помощь оценивалась примерно в один миллиард долларов, при этом четвертая часть из поставленного была передана безвозмездно. Вооружение и снаряжение для эфиопской армии начали поставлять также ГДР (дизельные грузовики «ИФА»), Чехословакия (стрелковое оружие), Южный Йемен (танки Т-34, реактивные системы залпового огня БМ-21 «Град» с расчётами), КНДР (обмундирование), помощь и поддержку Эфиопии оказала Ливия, оплатившая часть поставок оружия.

Осенью 1977 г. в Эфиопию для уточнения ситуации прибыла делегация от разных управлений Генерального штаба и видов Вооружённых Сил и родов войск, во главе с первым заместителем главнокомандуюшего Сухопутными войсками генералом армии В.Петровым. В их задачу входило ознакомление на месте с обстановкой после вторжения сомалийских вооружённых сил в Эфиопию и оказание помощи эфиопской армии в изгнании агрессора. Тактически войска были обучены слабо, оперативным искусством командиры самых высоких рангов не владели. Эфиопская армия занимала оборону в линию, распыляя силы и средства. Кроме ошибок чисто военных, был полностью исключен фактор внезапности в действиях эфиопской армии. Осведомлённость противника обо всех наших планах была просто поразительной. Поэтому советским советникам пришлось все операции планировать самостоятельно и объявлять решение только накануне. Когда советские специалисты занялись организацией сопротивления сомалийской армии, то из Москвы были вызваны для консультации специалисты, буквально за неделю до этого высланные из Сомали. Они рассказали о сильных и слабых сторонах противника, о том, на каких примерно направлениях какие войска действуют. Это они знали хорошо, ведь почти пятнадцать лет мы поставляли туда оружие и многие офицеры, в том числе и старшие, окончили наши училища и академии, а потому воевали сомалийцы по всем правилам, по советским боевым уставам. 18 ноября 1977 года состоялась встреча нашей делегации с руководителями Эфиопии. Затем началась работа членов советской делегации в штабах и в войсках. При этом было налажено тесное взаимодействие с руководством кубинской группировки войск, переброшенной в Эфиопию. 24 ноября 1977 г., погиб первый советский военнослужащий майор В. Соколов - специалист при начальнике разведки эфиопской бригады спецназначения.

В Сомали быстро поняли, что времени у них больше нет, и 28 ноября они организовали своё последнее наступление в направлении городов Дыре-Дауа, Харэр и Бабиле. Сомалийские войска пытались захватить город Харэр, пользуясь тем, что плохая погода вынудила ВВС Эфиопии оставаться на земле. Однако в декабре первые кубинские подразделения были уже в районе действий, и благодаря их поддержке наступление потерпело неудачу.

Как указывалось выше, для снабжения Эфиопии мог использоваться только порт Асэб. Наши транспорты от Суэцкого канала до порта Асэб шли под охраной боевых кораблей, в их числе был и СКР пр.50 «Ворон» ЧФ. Необходимость в этом была. Зимой 1977-1978 г. северо-йеменские патрульные суда в районе острова Зугар перехватили несколько иностранных судов (американское, французское и русское), зашедших в воды спорных островов и потребовали покинуть эти воды. В дальнейшем советский флот участвовал в переброске кубинских частей в порт Асэб, для чего были задействованы гражданский суда, в том числе лайнер «Адмирал Нахимов». Именно кубинские части при руководстве советских советников осуществили разгром вторгшихся частей сомалийской армии.

Ситуация в Эритрее тоже не успокаивала. 23 декабря 1977 г. Народный Фронт Освобождения Эритреи (EPLF) начал наступление на порт Массауа, один из трёх городов провинции, остававшихся под эфиопским контролем. В связи с угрожающем положением в Эритрее эфиопское руководство перебросило в этот район часть ВВС, не дожидаясь завершения боевых действий с Сомали. Эти силы, применяя напалм, атаковали пять городов между Асмэрой и Тэсэнэй, что позволило эфиопской армии сорвать наступление мятежников, пока главные силы эфиопской армии были сконцентрированы на борьбе с вторжением Сомали в Огадене.

В сдерживании наступления эритрейцев на Массауа помощь эфиопской армии оказали южно-йеменские войска и советский флот. В 1977 г. Южный Йемен (НДРЙ) поддержал Эфиопию в её действиях против Сомали, но реальную помощь они оказали в борьбе против эритрейских повстанцев, осадивших порт Массауа. ВМС НДРЙ направили туда СДК пр.770 «Сира» (бортовой номер 137) с собственным десантом. Не отставали и советские моряки.

В течение многих недель в конце 1977 г. и начале 1978 г. приблизительно 25 советских военно-морских судов находились в Красном море в районе побережья Эритреи, где эфиопская армия вела гражданскую войну на трёх фронтах. В декабре 1977 г. - январе 1978 г., выполняя боевую задачу по оказанию помощи вооружённым силам Эфиопии, эсминец «Веский» (капитан 2 ранга Н.И.Малинка, с 06.12.1977 г. по 21.07.1978 г.) оказывал артиллерийскую поддержку правительственным войскам в боях с сепаратистами Эритреи в районе порта Массауа.

Боевую задачу по оказанию помощи вооружённым силам Эфиопии оказывали и другие корабли: СКР «Ворон» пр.50 ЧФ, «СКР-23» пр159. ТОФ (06.12.1977-07.07.1978), «СДК-109» (01.12.1977-30.06.1978), БДК «Крымский комсомолец» (01.04.-30.09.1978), «СДК-82» (01.05.-31.08.1978) из состава ЧФ.

Техническую поддержку действий наших судов оказывали выведенные после разрыва с Сомали из ПМТО Бербера в Аден (НДРЙ) плавучий док «ПД-66» и плавмастерская «ПМ-156» (капитан 3 ранга Яценко). Так, экипаж плавмастерской ремонтировал эсминец «Веский» (меняли трубки охлаждения котлов). В ходе ремонта от моряков эсминца ремонтники слышали об артиллерийской поддержке в районе порта Массауа, о кубинском десанте в Эфиопии.

Но основной болевой точкой Эфиопии продолжался оставаться конфликт в Огадене. К началу 1978 г. эфиопская армия вместе с кубинскими подразделениями в Огадене насчитывала 26 бригад, около 230 танков, 180 орудий и минометов, 42 реактивные системы залпового огня. С воздуха их поддерживали более 40 боевых самолётов. Им противостояли 30 сомалийских бригад, около 130 танков, до 450 орудий и миномётов.

8 января 1978 г. эфиопские ВВС начали массированные воздушные удары F-5As, МиГ-21, и МиГ-23БН по позициям сомалийцев и по авиабазе в Харгейса с целью разгрома сомалийцев в Огадене - севернее Дыре-Дауа и севернее Харэра (в дальнейшем, в связи с тем, что противнику стало известно о подготовке нашего наступления севернее Дыре-Дауа, первый удар нанесли южнее Харэра). Одновременно предусматривался переход в наступление и войск Южного фронта.

С утра 24 января 1978 г. после интенсивной авиационной и артиллерийской подготовки эфиопские и кубинские части и подразделения перешли в наступление. Эфиопское контрнаступление позволило отбросить противника на несколько десятков километров, освободить многие населённые пункты. Сомалийцы потеряли 3 тысячи человек, 15 танков, значительное количество другой боевой техники и вооружения. Этот успех был воспринят в Эфиопии как «поворотный момент» всей войны.

К началу февраля положение Сомали и партизан WSLF в Огадене стало критическим: эфиопские ВВС разрушили почти всё их тяжёлое вооружение, а ряд быстрых наступлений разгромил большинство подразделений WSLF. В конце ноября 1977 г. сомалийцы обратились к Саудовской Аравии за военной помощью, в частности - попросили направить саудовские боевые корабли в порт Бербера. Саудовская Аравия привела свои Вооружённые силы в состояние боевой готовности. В декабре 1977 г. - январе 1978 г. Сиад Барре посетил Иран, Пакистан и Египет, ища политической поддержки и оружия; визиты оказались плодотворными. В январе президент Сомали получил гарантию от шаха, что Иран поможет им, если эфиопская армия нарушит границы Сомали. Он получил обещания помощи из Пакистана в виде поставок китайского оружия, которые начали осуществляться уже в январе. Были заключены контракты с 20 пакистанскими пилотами для обеспечения своих ВВС. От президентов Египта - Саддата и Судана - Нимейри было получено обещание поддержки в случае эфиопского вторжения. Их помощь для сомалийцев была особенно важна, так как Судан и Египет имели вооружения, поставленные ранее из СССР.

9 февраля 1978 г. в Сомали объявили общую мобилизацию, сопровождаемую объявлением военного положения. Отряды были перемещены на границу после того, как пограничный город Хайгейса бомбили эфиопские МиГи. Продолжая наступление в направлении Джиджиги, эфиопские войска столкнулись с ожесточенным сопротивлением сомалийцев, закрепившихся на двух ведущих к городу проходах в горах - Марда и Шебеле. В соответствии с выработанным советскими военными советниками планом операции 10-я пехотная дивизия эфиопской армии перешла горные хребты, обойдя проход Марда, и вышла к Джиджиге. Город был подвергнут артиллерийскому обстрелу и воздушным бомбардировкам.1 марта сомалийские войска нанесли контрудар силами пехоты, танков и артиллерии, но потерпели неудачу. 3 марта их повторная попытка контратаковать также завершилась провалом. После того, как в район прибыли ещё 6000 кубинцев, они совместно с эфиопскими войсками и находившимися там кубинцами и поддержанные 120 танками T-54 и T-62, сломили оборону и 4 марта сомалийцы начали беспорядочный отход из Джиджиги. На следующий день город был взят наступающими. С падением Дхиджиги и Айши на Восточном фронте и выходом войск Южного фронта к государственной границе с Сомали в районе Доло освобождение Огадена было завершено. Сразу после падения Джиджиги Сиад Барре созвал заседание ЦК Сомалийской революционной социалистической партии, на котором было принято решение вывести сомалийские войска из Эфиопии, чтобы не допустить их полного уничтожения.

Окончательная катастрофа для сомалийской армии произошла 2 марта 1978 г., когда генерал Петров начал большое наступление под Дыре-Дауа. Только за несколько утренних часов пилотируемые кубинцами эфиопские МиГ-21, МиГ-23, и Ми-24 выполнили не менее 140 боевых вылетов, нанося поражение сомалийцам тяжелее, чем когда-либо прежде. Развертывание эфиопской пехоты с 90 кубинскими танками Т-62 и поддержанное артиллерией лобовое наступление против пяти сомалийских бригад в Дыре-Дауа было отвлекающим ударом. Петров одновременно послал все доступные вертолёты Ми-6 и Ми-8 с эфиопскими и кубинскими солдатами вместе с тяжелым оружием и боевой техникой, в том числе танками ПТ-76, в тыл вражеских линий фронта, где их никто не ждал. Они поддерживались второй кубинской бронебригадой, которая зашла далеко во фланг сомалийцам. Сомалийцы сражались храбро, но они имели мало танков, никакого воздушного прикрытия, мало боеприпасов, и 5 марта разгром их был завершён. Одновременно эфиопские части при поддержке кубинских танков выбили сомалийцев с двух стратегических горных проходов Марда и Шеделе.

Когда сообщение о поражении достигло Могадишо, Сиад Баре собрал руководство страны и в ходе двадцатичасового совещания было принято решение о прекращении войны. Но объявлено об этом было только через три дня, чтобы иметь возможность подготовить к этой новости население. 15 марта правительство Сомали объявило о полном выводе своих войск из Эфиопии. В результате успешных действий эфиопских войск уже к 16 марта вся территория Огадена, оккупированная сомалийцами, была освобождена.

В результате войны Эфиопия потеряла 40 000 человек (15000 военнослужащих и 25000 мирных жителей), свыше 600000 жителей страны стали беженцами. В ходе боевых действий 1977-1978 гг. погибло 160 кубинцев. Сомалийская армия потерпела сокрушительное поражение, были разгромлены 12 бригад, потеряно 20000 человек убитыми, 250 танков (три четверти от довоенного парка), свыше 200 орудий и миномётов, большое количество транспортных средств. Сомали фактически лишилось своих ВВС. К концу войны в их строю числилось всего 12 самолётов МиГ-21 и несколько МиГ-17.

Кубинские части после окончания войны встали гарнизонами в Хараре и центральной части Эфиопии невдалеке от столицы Аддис-Абебы., Кубинцы больше не участвовали ни в боевых действиях в Эритрее, ни в пограничных стычках с Сомали, которые продолжались вплоть до 1984 г, хотя публикации в западной прессе об этом появлялись. Численность кубинского контингента неуклонно сокращалась с 18 000 человек в 1978 г. до 3 000 человек в 1984 г.

В начале мая 1978 г. военная делегация под командованием генерала армии В.Петрова в полном составе вернулась в Москву, выполнив свою задачу. Изгнанием регулярных вооружённых сил Сомали из Огадена завершился сомалийско-эфиопский конфликт. В то же время оставшиеся боевые организации Фронта освобождения Западного Сомали не прекратили сопротивления и перешли к партизанским методам борьбы. Однако ни по своей численности, ни по количеству и составу вооружения оппозиционные силы в Восточной Эфиопии уже не представляли существенной опасности для Аддис-Абебы. Но диверсионные группы "сомалийского фронта" периодически совершали рейды на эфиопскую территорию. 16 июня 1978 г. в одну из их засад (у деревни Дакэта провинции Огаден) попала группа советских военных специалистов из состава отдельного медицинского батальона: подполковник Н. Удалов, капитаны В. Князев, В. Филиппов, сержант Н. Горелов, рядовые С. Дулов и Н. Козлов. Военнослужащие были пленены и в дальнейшем при попытке к бегству пятеро из них были убиты. Подполковник Н. Удалов был вывезен на территорию Сомали и пропал без вести.

Немаловажную роль в сдерживании действий флотов западных стран во время войны между Эфиопией и Сомали в 1977-1978 годах сыграл ВМФ СССР.

Как только боевые действия в Огадене были закончены, в середине марта 1978 г. эфиопское руководство, используя советские и эфиопские транспортные самолёты, начали перемещать войска в Эритрею. В течение апреля 2-ая эфиопская армия была собрана в Асмэре и Асэбе в составе приблизительно 75000 солдат и оснащена дополнительным количеством танков T-55, бронемашинами БТР-50 и БТР-152, артиллерийскими орудиями - советскими Д-30 122-мм и американскими М. 46 130-мм, установками залпового огня БМ-21 и сотнями грузовиков. Наступление было начато 15 мая 1978 г. Эритрейские мятежники оказались плохо подготовленными и не могли противостоять воздушным налётам после того как ВВС Эфиопии были укреплены поставками советских самолётов и новыми пилотами, подготовленными кубинцами. Скоро всё, что завоевали сепаратисты в 1977 г., было вновь под контролем эфиопских войск.

20 ноября 1978 г. в ходе визита в Москву председателя Временного военного административного совета и Совета министров Эфиопии Менгисту Хайле Мариама был подписан Договор о дружбе и сотрудничестве между СССР и социалистической Эфиопией. В статье 10 этого договора прямо говорилось, что «в интересах обеспечения обороноспособности Высоких Договаривающихся Сторон они будут продолжать сотрудничество в военной области».

Единственным районом, оставшимся под контролем EPLF, был район города Накфа, который стал символом сопротивления эритрейцев правительственному контролю. Отступившие подразделения EPLF создали в городе Накфа систему укреплений, включая защитную траншею длинной в сорок километров, уходящей в ближайшие горы. Несмотря на несколько атак, эфиопская армия оказалась неспособной установить контроль над районом и разгромить там подразделения сепаратистов. Заключительное сражение этой первой эфиопской кампании в Эритрее было с 1 по 15 декабря 1979 г. в области Накфа, и привело к большим потерям эфиопских сил - по эритрейским данным более 15000 человек было убито или ранено. Кроме того, сепаратистам достались десяток танков и сотни транспортных средств. К середине января 1980 г. правительственные силы отступили к оборонительным линиям около Асмэры. В 1979 г. СССР продолжал оказывать значительную военную помощь и поддержку эфиопской армии, которая в этот период вела интенсивные боевые действия в Эритрее. Однако партизанская борьба сепаратистских «фронтов», втянувшая в вооружённый конфликт почти все население Эритреи, привела лишь к затяжному кровопролитию. Учитывая создавшиеся условия, Советский Союз официально заявил, что участие во внутренних конфликтах не входит в сферу деятельности советских военных советников и специалистов, и отозвал их из Эфиопии, но потом вновь вернул.

В 1945 Эфиопия стала членом-основателем Организации Объединенных Наций и сразу решительно заявила о своих правах на бывшие колонии Итальянское Сомали и Эритрею.

Эритрея действительно вошла в состав Эфиопии (на правах автономии), благодаря чему страна получила выход к морю, а Итальянское Сомали в 1960г. вошло в состав образовавшейся Сомалийской республики.

В 1962 году правительство императора Эфиопии Хайле Селассие, придерживавшегося прозападной ориентации, но и сохранявшего прекрасные отношения и с Советским Союзом, ликвидировало автономный статус Эритреи. В ответ эритрейцы-мусульмане организовали Фронт освобождения Эритреи (ФОЭ), который начал борьбу сначала за автономию, а затем и за независимость этой страны. К концу 60-х годов половина эфиопской армии находилась в Эритрее, воюя с сепаратистами из ФОЭ. Кроме того, вооруженную борьбу против центральной власти вели также этнические сомалийцы в эфиопской провинции Огаден. Внутреннюю нестабильность усиливали также постоянные демонстрации оппозиционных сил, требующих земельной реформы, а также массовый голод в провинциях Тыграй и Уолло в 1972-1974гг., в ходе которого погибло около 200 тысяч человек.

27 февраля 1974г. в воинских частях, дислоцированных в столице Эритрее Асмаре, вспыхнули волнения, а 12 сентября 1974г. в результате военного переворота был свергнут с престола и взят под стражу император Хайле Селассие I, умерший менее чем через год. Власть перешла к Временному военно-административному совету (ВВАС) под руководством Менгисту Хайле Мариама. 20 декабря 1974г. в обращение ВВАС к народу было заявлено, что Эфиопия будет развиваться по социалистическому пути. В декабре 1976г. в Москве был подписан долгосрочный договор между СССР и Эфиопией о военной помощи.

В апреле 1977 года были практически свернуты все контакты с США, а в мае Менгисту Хайле Мариам прибыл с официальным визитом в Москву. В обмен на военную помощь он обещал предоставить СССР в качестве военно-морской базы эфиопский порт Массауа. В июне-июле 1977 года Советский Союз начал поставлять в Эфиопию военную технику. В течение трех месяцев 1977г. приблизительно пятьдесят советских судов прошли через Суэцкий канал на пути к порту Асэб, доставив многочисленные военные грузы, в том числе истребители, танки, буксируемые и самоходные артиллерийские орудия, реактивные системы залпового огня и зенитно-ракетные комплексы и боеприпасы - приблизительно 60 000 тонн грузов - для поставки на фронт в Огаден, что помогло стабилизировать обстановку в складывающейся до того времени крайне неудачно для Эфиопии войны с Сомали. В дальнейшем советский флот участвовал в переброске кубинских частей в Эфиопию. Именно кубинцы под руководством советских советников осуществили окончательный разгром вторгшихся частей сомалийской армии.

Помимо поддержки перевозок в Эфиопию во время войны с Сомали, советский флот оказался также втянут в боевые действия в Эритрее – советские корабли артиллерийским огнем поддерживали наступательные операции эфиопской армии в районе порта Массауа, кроме того, в самом Массауа в ходе особо ожесточенных боев летом 1978г,. для поддержки эфиопских войск, был также высажен десант советской морской пехоты.

20 ноября 1978 г. в ходе визита в Москву Менгисту Хайле Мариама был подписан Договор о дружбе и сотрудничестве между СССР и социалистической Эфиопией. В статье 10 этого договора прямо говорилось, что «в интересах обеспечения обороноспособности Высоких Договаривающихся Сторон они будут продолжать сотрудничество в военной области».

По взаимным договоренностям, в 1978г. на основании межправительственных соглашений на острове Нокра в архипелаге Дахлак был создан пункт материально-технического обеспечения (ПМТО) ВМФ СССР. База изначально предназначалась для ремонта советских подводных лодок, оперирующих в зоне Индийского океана, а потом была переоборудована для восстановления кораблей ВМФ СССР. Кроме того, в Асмере была организована советская база противолодочных самолетов.

В начале 1980-х годов эфиопская экономика, подорванная войной, пострадала также от жесточайшей засухи. В 1983 в стране начался страшный голод, унесший к началу 1985 более миллиона человеческих жизней. Все это не могло не оказать влияния на внутриполитическое положение страны, и без того довольно шаткое.

Поворотным событием в войне с сепаратистами для Эфиопии стало сражение в марте 1988 при Афабете, когда эритрейские отряды нанесли тяжелое поражение правительственным войскам. Эритрейцы захватили хорошо укрепленный Афабет, где находились крупнейшая военная база эфиопской армии и центр военной разведки, а также большой склад оружия и боеприпасов. В этом сражении потери эфиопских войск составили около 20 тыс. убитых и захваченных в плен. После сражения у Афабета стало ясно, что разгром эфиопской армии – лишь вопрос времени. При этом в ночь с 17 на 18 марта во время неожиданного наступления НФОЭ на командный пункт эфиопской горно-пехотной дивизии в местечке Кем-Чеун под городом Афабет в плен к сепаратистам попали три советских военных советника. Повстанцы из «Фронта освобождения Эритреи» развернули боевые действия и на море. 31 мая 1988г. в проливе Массауа – Северный был обстрелян скоростными катерами эритрейцев шедший из Персидского залива танкер Балтийского флота «Олекма». В результате гранотометно-пулеметного обстрела с катеров на танкере вспыхнул пожар. В дальнейшем нападения эритрейцев на советские суда стали обычным делом, поэтому для постоянной защиты судоходства в Красном море с июня 1988г. на острове Нокра постоянно начали базироваться советские артиллерийские катера. К 1990 году, особенно после взятия эритрейцами порта Массауа, обстановка ухудшилась настолько, что в Красном море начались настоящие морские сражения между советскими военно-морскими силами и «москитным» флотом эритрейцев. Пункт материально-технического обеспечения в Дахлаке постоянно подвергался артиллерийским обстрелам, а позднее и налетам МиГов, захваченных эритрейцами у правительственных войск.

В феврале 1991г. эфиопские войска потерпели полное поражение в Эритрее. В этих условиях командованием советских ВМФ было принято решение об эвакуации ПМТО из Эфиопии.

22 мая 1991 руководитель Эфиопии Менгисту Хайле Мариам бежал в Зимбабве, а через несколько дней в столицу вступили отряды Революционно-демократического фронта эфиопских народов.

Региональные войны и военные конфликты с применением обычных видов вооружений во второй половине ХХ века явились во многом результатом военного противостояния в различных точках земного шара двух великих держав – США и СССР. Особенно широко советско-американские противоречия распро­странились на Африку и, в первую очередь страны, выбравшие социалистический путь развития, – Сомали, Анголу, Мозамбик и Эфиопию. Появление за короткий промежуток времени в Африке четырех потенциально просоветских режимов было с тревогой воспринято на Западе. Советский Союз считал, что он вправе помогать дружест­венным африканским правительствам, даже если они проводят анти­западную политику. Соединенные Штаты были уверены, что СССР, поступая таким образом, нарушает советско-американское взаимо­понимание о сохранении глобального статус-кво и пользуется вре­менной слабостью США для захвата новых геополитических плац­дармов. В Вашингтоне стали обвинять Москву в «ревизионизме» и возобновлении попыток установить мировую гегемонию .

Советский Союз стремился же к постоянному углублению и расширению сотрудничества с независи­мыми государствами Африки, поскольку их подлинно независимое развитие было возможно лишь в случае, если они, последовательно вы­ступая против империализма и неоколониализма, располагали под­держкой стран социалистического содружества.

Советский Союз оказывал самую разностороннюю, в том числе военную, помощь национально-освободительным дви­жениям, выступавшим против колониальных режимов. Борьба народов колоний и зависимых стран за свое освобождение, равно как и вооруженный отпор аг­рессорам, всегда носили справедливый характер.

Дипломатические и политические отношения СССР с развива­ющимися странами Африки того периода - процесс неоднородный в его раз­ных звеньях. Сближение предполагало добрую волю обеих сторон, их способность видеть общую панораму событий, ориентировать­ся на главные тенденции исторического развития. Одним из приз­наков прогрессивности политики независимых африканских госу­дарств в то время служила их солидарность с со­циалистическими странами. Такой вывод следовал из известного положения о том, что главным противоречием для освободивших­ся стран остается антагонизм между их интересами и интересами государственно-монополистического капитализма, что дальнейшее развитие этих стран по пути национальной независимости может происходить только в борьбе против империалистической поли­тики.

Формирование партнерских отношений с дружественными африканскими государствами налагало на Советский Союз дополнительное экономиче­ское бремя, не давая ему, в сущности, сколько-нибудь значительных выигрышей. Расширение сети сателлитов вызвало распыление огра­ниченных ресурсов СССР, отвлекая их от нужд внутреннего разви­тия .

Несмотря на ограниченность экономических ресурсов и сложную международную обстановку, Советский Союз, оказывал всестороннюю поддержку прогрессивным силам этих стран, так как антиимпериалистичесая платформа их руководства давала надежду на создание на Юге Африке группы дружественных СССР государств.

Исходя из этого, основные направления сотрудничества СССР со странами в Африке, выбравшими социалистический путь развития, конкретизировались следующим образом: в политической области – укрепление самостоятельности молодых государств, защита их интересов в международных организациях, оказание помощи при выборе некапиталистического пути развития и формировании правящих партий; в экономической области – содействие в становлении национальной государственной экономики, коллективных форм сельскохозяйственного производства, в развитии финансовой сферы; в области науки, культуры, образования и здравоохранения – подготовка национальных кадров и соответствующей инфраструктуры, помощь специалистами; в военной области – укрепление обороноспособности путем поставки вооружений и военной техники, оказание помощи в создании регулярных вооруженных сил, подготовка национальных военных кадров как на местах, так и в СССР .

Немаловажно также, что укрепление военно-политического сотрудничества Советского Союза с указанными африканскими странами объяснялось тем, что руководство этих государств с конца 1960-х годов стало проявлять неподдельный интерес к сотрудничеству с Москвой. Одним из таких государств стало Сомали.

Сомалийская республика была образована 1 июля 1960 года в результате объединения подопечной территории ООН, находившейся под управлением Италии, и английского протектората Сомалиленд. Дипломатические отношения СССР с Сомали были установлены 11 сентября 1960 года. В апреле 1961 года Сомали посетила делегация из СССР, а в мае-июне 1961 года состоялся визит сомалийской миссии во главе с премьер-министром Абдирашидом Шермарком в Советский Союз, по результатам которого был заключен целый ряд военных, торговых и экономических соглашений между двумя странами.

В 1962 году состоялись первые военные контакты между Советским Союзом и Сомалийской республикой. 27 апреля 1962 года было принято распоряжение Совета Министров СССР о приеме на обучение в военные учебные заведения военнослужащих из Сомали. Тогда же Советский Союз согласился предоставить Сомали кредит в 32 миллиона долларов (который на следующий год был увеличен до 55 миллионов) для модернизации армии, в страну начало поступать советское стрелковое вооружение, а позднее – бронетехника, артиллерия и авиация. Приблизительно 300 советских военных советников прибыли в Сомали, чтобы обучать армию, а около 500 сомалийцев (пилоты, офицеры, техники) обучались в СССР.

В 1965 году СССР начал создание сомалийского флота, а в 1966 году при непосредственном участии советских специалистов началось строительство порта в Бербере. Следует отметить, что в то время у сомалийского руководства не было однозначной просоветской ориентации – прекрасные отношения поддерживались и с США, и с другими западными странами (экономическое и техническое сотрудничество, строительство порта в Кисимайо американскими специалистами и т.д.).

В октябре 1969 года офицеры сомалийской армии под руководством генерал-майора Мохаммеда Сиада Барре осуществили государственный переворот. Министры прежнего правительства были арестованы, парламент, политические партии, общественные организации распущены. Вся власть перешла Верховному революционному совету, президентом которого стал Мохаммед Сиад Барре. Сомали была провозглашена Сомалийской Демократической Республикой, а руководство страны взяло курс на строительство социализма и укрепление и без того тесных связей с СССР.

В феврале 1972 года Сомали в составе правительственной делегации посетил министр обороны СССР Маршал Советского Союза А.А. Гречко. Специально для этого с визитом в Могадишо пришел отряд советских кораблей. В ходе этого визита было достигнуто соглашение о заходе советских кораблей в порты Сомали и создании там пункта материально-технического обеспечения советского флота, для чего заключили соглашение о модернизации порта Бербера. В апреле 1972 года было достигнуто соглашение с правительством Сомали о базировании самолётов дальней разведки Ту-95РЦ и патрульных противолодочных самолетов Ил-38 на аэродроме Бербера, позволившим держать под советским контролем большую часть Индийского океана.

11 июля 1974 года был подписан советско-сомалийский Договор о дружбе и сотрудничестве сроком на 20 лет (денонсирован в 1977 году). Через два дня после его подписания в Коммюнике сомалийская сторона выразила благодарность СССР за помощь в развитии экономики, подготовке кадров и укреплении обороноспособности Сомали. В стране находилось несколько тысяч советских и кубинских военных советников и специалистов. Начались поставки сомалийскому авиационному корпусу истребителей-перехватчиков МиГ-21МФ и учебных самолетов МиГ-21УМ (всего было заказано 40 самолетов), около десятка бомбардировщиков Ил-28, вертолетов Ми-8 и транспортных самолетов Ан-24. Для ПВО поставлялись зенитно-ракетные комплексы. Для усиления ВМС поставлялись современные корабли и катера.

Сомалийский режим на время оказался главным партнером Советского Союза в Африке. Страна была провозглашена государ­ством «социалистической ориентации», государственной идеологией был объявлен научный социализм. Однако во внешней политике определяющей оставалась идея “Великого Сомали”, в которое должны были войти все остальные территории проживания сомалийцев – север Кении, Джибути и эфиопская территория Огаден, населённая преимущественно сомалийцами. Претензии привели к тому, что уже в 1964 году между двумя странами произошёл кратковременный пограничный конфликт. Политический хаос в Эфиопии после антимонархической революции 1974 года, разрыв отношений Аддис-Абебы со своим главным союзником – Вашингтоном – все это дало Сиаду Барре надежду на успех кампании в так называемой войне за Огаден 1977-1978 гг.

Примерно в это же время в Эфиопии 12 сентября 1974 года в результате военного переворота был свергнут с престола и взят под стражу император Хайле Селассие I, умерший менее чем через год. Власть перешла к Временному военно-административному совету (ВВАС) под руководством Менгисту Хайле Мариама. 20 декабря 1974 года в обращение ВВАС к народу было заявлено, что Эфиопия будет развиваться по социалистическому пути. В декабре 1976 года в Москве был подписан долгосрочный договор между СССР и Эфиопией о военной помощи .

В апреле 1977 года были практически свернуты все контакты с США, а в мае 1977 года Менгисту Хайле Мариам посетил Москву и был принят как полноправный союзник. В июне-июле 1977 года Советский Союз начал поставлять в Эфиопию военную технику.

В мае 1977 года в Эфиопию прибыла первая группа советников с Острова свободы, к концу войны общая численность кубинского контингента составила 18 тысяч. Командующим этими силами был дивизионный генерал Арнальдо Очоа Санчес. В их состав к концу войны входили две танковые (3-я и 10-я), 9-я механизированная и 4-я артиллерийская бригады, две авиационные эскадрильи (на МиГ-17Ф и МиГ-21МФ), несколько отдельных авиачастей. НДРЙ послала в Эфиопию 2-х тысячный контингент. Вооружения и различное оборудование поставляли также ГДР, КНДР, Чехословакия.

До начала войны в Эфиопии находилась группа главного военного советника генерал-полковника П. Чаплыгина. Непосредственное командование союзными силами взяла на себя оперативная группа Министерства обороны СССР во главе с первым заместителем главнокомандующего Сухопутными войсками генералом армии В. Петровым. В союзный штаб, помимо советских, эфиопских и кубинских, вошли йеменские генералы .

В течение трех месяцев 1977 года около 50 советских судов прошли через Суэцкий канал на пути к порту Асэб, доставив многочисленные военные грузы, в том числе истребители, танки, буксируемые и самоходные артиллерийские орудия, реактивные системы залпового огня и зенитно-ракетные комплексы и боеприпасы – приблизительно 60 000 тонн грузов – для поставки на фронт в Огаден, что помогло стабилизировать обстановку в складывающейся до того времени крайне неудачно для Эфиопии войны с Сомали. В дальнейшем советский флот участвовал в переброске кубинских частей в Эфиопию. Именно кубинцы под руководством советских советников осуществили позже окончательный разгром вторгшихся частей сомалийской армии.

20 ноября 1978 года был подписан Договор о дружбе и сотрудничестве между Союзом Советских Социалистических Республик и Социалистической Эфиопией. В статье 10 этого договора прямо говорилось, что «в интересах обеспечения обороноспособности Высоких Договаривающихся Сторон они будут продолжать сотрудничество в военной области». Позже был подписан Договор о военно-техническом сотрудничестве. В обмен на военную помощь руководитель Эфиопии обещал предоставить СССР в качестве военно-морской базы эфиопский порт Массауа. По взаимной договоренности в 1978 году на основании межправительственных соглашений на острове Нокра в архипелаге Дахлак был создан пункт материально-технического обеспечения (ПМТО) ВМФ СССР. База изначально предназначалась для ремонта советских подводных лодок, оперирующих в зоне Индийского океана, а потом была переоборудована для восстановления кораблей ВМФ СССР. Кроме того, в Асмере была организована советская база противолодочных самолетов.

Всего воинский контингент СССР в Эфиопии с декабря 1977 года по ноябрь 1979 года насчитывал несколько тысяч советских военных советников и специалистов, которые помогали эфиопским вооруженным силам в отражении сомалийской агрессии и в нескончаемой многолетней борьбе с вооруженными отрядами сепаратистов на севере страны – в Эритрее.

В Эфиопию в 1977–1978 годах в было поставлено советских вооружений на сумму более одного миллиарда долларов, в том числе свыше 600 танков (Т-34-85, Т-55, Т-62), более 300 бронемашин (БТР-60, АСУ-57, БМД-1, БМП-1, БРДМ-2), не менее 50 боевых самолетов (МиГ-17, МиГ-21, МиГ-23), более 30 вертолетов, в том числе ударные Ми-24А, несколько сот систем ствольной артиллерии, до 50 РСЗО БМ- 21 “Град”.

Советские военные советники и специалисты приняли активное участие в создании и обучении армии Эфиопии, оказавшись в двусмысленном положении, так как военные советники из СССР работали одновременно в вооруженных силах двух воюющих стран – Эфиопии и Сомали. При этом советское руководство, надеясь сохранить в своей орбите и Сомали, и Эфиопию, заняло выжидательную позицию, предложив в качестве альтернативы удивительное по своей утопичности создание социалистической федерации из Сомали, Эфиопии, Джибути и Народной Демократической Республики Йемен (НДРЙ).

В связи с этим советским военнослужащим предстояло поставить точку в невнятной политической игре руководства СССР, разгромив отлично подготовленную ими же сомалийскую армию, оснащенную нашим оружием. Впрочем, при планировании операций против бывших подопечных опыт работы в сомалийской армии очень пригодился. Но главным делом стало создание новой эфиопской армии.

В ней даже об азах тактики ничего не знали, не говоря уже о стратегии. Эфиопы старались прикрыть всю линию обороны, распыляя силы. Сомалийцы же, обученные советскими офицерами, легко создавали превосходство на нужных направлениях, прорывали вражеские позиции, проводили фланговые маневры, брали в клещи, окружали.

Эфиопские части выдвигались к переднему краю обороны после, а не во время артподготовки и несли огромные потери от огня не уничтоженных сомалийских огневых точек. Танки использовались только для поддержки пехоты. Взаимодействие артиллерийских, пехотных и танковых частей отсутствовало. Боевая учеба не проводилась, боевое охранение не выставлялось. Строить фортификационные сооружения, даже рыть окопы и траншеи стали только по требованию советских советников.

Эфиопской войсковой разведки не существовало. Командование ничего не знало о вражеских силах, даже не представляло начертание линии фронта. Ситуация по сбору разведданных была исправлена лишь после работы наших советников непосредственно на переднем крае, развертывания подразделений радиоразведки и запуска спутника над зоной конфликта.

Сомалийцы же с самого начала войны широко использовали не только подразделения войсковой разведки, но и диверсионно-разведывательные группы, отряды ФОЗС и местную агентуру. В союзном штабе не раз отмечали удивительную осведомленность противника. Поэтому генералы Петров и Очоа стали ставить в известность своих эфиопских коллег о деталях операций лишь накануне их проведения .

Благодаря помощи союзников, Эфиопия в январе 1978 года имела на фронте уже 26 полнокровных бригад, 230 танков, 180 орудий и минометов, 42 РСЗО БМ-21 “Град”, более 30 самолетов. СНА могла противопоставить до 30 изрядно потрепанных бригад, 120–130 танков, 450 орудий и минометов, четыре РСЗО БМ-21, несколько десятков БМ-13.

Тем не менее, война между двумя стратегическими партнерами СССР в Восточной Африке стала неизбежной. В конце концов Сиад Барре отдал приказ о начале боевых действий. Он сделал ставку на короткую военную кампанию и на нейтральную позицию СCCР, учитывая давние дружеские отношения двух стран.

Театр военных действий Огаден включал тогда в административном плане всю провинцию Харэрге и частично Бале, Сидамо и Арусси. Здесь с 1963 года действовали подконтрольные Могадишо партизанские отряды Фронта освобождения Западного Сомали (ФОЗС). Летом 1975 года был создан также Фронт освобождения Сомали-Або (ФОСА). Если ФОЗС состоял исключительно из сомалийцев, то ФОСА имел целью вовлечение в войну за Огаден народа оромо, что в итоге не удалось.

План вторжения СНА предполагал наступление широким фронтом по трем направлениям: северное, центральное и южное. Главный удар наносился на севере – из района Борамы и Харгейсы в направлении городов Дыре-Дауа – Харэр – Джиджига. Захват этого стратегического треугольника отрезал Огаден, одновременно давая возможность выйти в центральные районы Эфиопии.

По людским резервам Сомали уступало: эфиопские вооруженные силы насчитывали 47 тысяч человек, СНА – 35 тысяч. Но население Эфиопии составляло тогда 28,62 миллиона человек, а Сомали – 3,25 миллиона.

Правда, в Огадене эфиопская группировка была невелика. Основу составила 3-я пехотная дивизия (8 тысяч человек). Был танковый батальон, на вооружении которого имелось 45 американских легких танков М41 и средних М47. Три батареи американских же гаубиц М109А2, М114 и М101, три десятка минометов. Авиагруппировка – до 60 боевых самолетов, в том числе 16 тактических истребителей F-5A/B/E. В ПВО – десять зенитных орудий.

Сомалийская группировка вторжения включала до 23 тысяч человек плюс партизанские части (15 тысяч бойцов). В техническом отношении перевес нападавших был подавляющим: примерно 150 советских танков Т-34-85 и 50 Т-54/55, 250 бронетранспортеров, 250 артиллерийских орудий и минометов советского производства. Авиационная группировка – до 40 истребителей МиГ-17 и МиГ-21.

Наступление началось 23 июля 1977 года. Используя фактор внезапности, численное и техническое превосходство, сомалийцы быстро продвинулись в глубь эфиопской территории. Мобильные танковые и механизированные части СНА легко обходили узлы обороны и опорные пункты, перерезали коммуникации. Атаки проводились в сочетании с массированными артиллерийскими и авиаударами. К середине августа под контролем сомалийцев оказалось 90 процентов территории Огадена. Но они завязли в боях на подступах к Харэру и Дыре-Дауа.

13 сентября пала Джиджига. Преследуя отступающего противника, сомалийские подразделения без боя взяли важнейший горный перевал Марда. Затем, захватив город Айша, перерезали стратегическую железную дорогу Аддис-Абеба – порт Джибути. Менгисту объявил причиной поражения существование “пятой колонны”. Более десяти армейских начальников разного уровня были казнены. Командиры получили приказ расстреливать каждого, кто отступит без приказа.

Однако и сомалийский наступательный порыв угас. За три месяца войска устали, оторвались от ремонтных и тыловых баз. Размытые дороги (начался сезон дождей) и горный рельеф ограничивали танковый маневр, все сомалийские атаки были фронтальными, их легко отбивала артиллерия. Попытки СНА прорваться к Харэру и Дыре-Дауа провалились.

Эфиопия разорвала дипломатические отношения с Сомали только 8 сентября 1977 года, ссылаясь на то, что Сомали 23 июля «предприняло ничем не спровоцированную и открытую агрессию против Эфиопии, используя регулярные наземные и воздушные части. С этого дня между Сомали и обороняющейся Эфиопией идёт настоящая война».

Некоторые военные успехи сомалийцев были перечёркнуты их дипломатическими неудачами. Вопреки ожиданиям Барре, Советский Союз не поддержал его в войне. Наоборот, советское руководство видело в революционном эфиопском режиме очевидного союзника. Ещё в начале 1977 года Эфиопия свернула контакты с США и начала налаживать отношения с СССР. Советская позиция по вопросу эфиопо-сомалийского конфликта была окончательно прояснена осенью, когда с небольшим перерывом Москву посетили Мохаммед Сиад Барре (29-31 августа), встретивший холодный приём, и новый эфиопский лидер Менгисту Хайле Мариам, получивший заверения в полной поддержке . 13 ноября правительство Сомали объявило о денонсации советско-сомалийского договора о дружбе и сотрудничестве и предложило всем советским гражданам покинуть страну в недельный срок (в те же дни Могадишо посетил председатель Комитета по делам вооруженных сил Палаты представителей США Мелвин Прайс).

Значительная часть высланных Могадишо военных специалистов была направлена Москвой в Аддис-Абебу. С этой целью в конце месяца СССР организовал «воздушный мост» для переброски в Эфиопию военнослужащих и военной техники. Всего в Эфиопии в тот период официально побывали 1500 советских военных советников и специалистов. Но в это число вошли только командированные по линии Главного управления международного военного сотрудничества Минобороны (с оформлением загранпаспортов), тогда как многие направлялись прямыми приказами министра и главкомов войск без исключения из списков частей. Так что реальная цифра наших соотечественников, участвовавших в конфликте, выше.

На обратном пути из Советского Союза С. Барре сделал остановку в Египте, который год назад разорвал отношения с Кремлем. Президент А. Садат поддержал позицию С. Барре на кардинальную смену внешнеполитического курса страны в пользу сотрудничества с США, пообещав помощь и поддержку. Сигналы о готовности предоставить Сомали вооружение поступили также из Саудовской Аравии, Ирана, Пакистана и Судана. В середине июля администрация США проявила готовность снизить “зависимость Сомали от СССР путём предоставления оборонительной военной техники”.

После того, как во время начавшейся агрессии сомалийской армии против Эфиопии Куба и СССР выступили на стороне последней, отношения, длившиеся много лет между странами, были разорваны. 13 ноября 1977 года президент Сомали Сиад Барре объявил о прекращении действия советско-сомалийского договора от 11 июля 1974 года. Страну до 20 ноября должны были покинуть две тысячи советских специалистов и членов их семей. В Сомали должны были остаться только семь служащих посольства СССР в Могадишо – таков был штат посольства Сомали в Москве. Одновременно сомалийцы прервали дипломатические отношения с Кубой, страну должны были в течение суток покинуть приблизительно 45 кубинцев. Кроме того, всё советское имущество, находящееся на территории страны, было объявлено собственностью Сомали.

После выступления С. Баре о денонсации договоров с СССР отношение сомалийцев к советским специалистом резко ухудшилось, скатившись до откровенной вражды. В домах, где жили советские семьи, отключили свет и воду, их осаждали разъяренные толпы местных жителей, выкрикивавшие оскорбления и забрасывавшие их камнями. В аэропорту вылетавшие советские специалисты подвергались всяческим унижениям и издевательствам. Советские самолеты, идущие на посадку в аэропорту Могадишо ночью, приземлялись в полной темноте, потому что сомалийцы вырубали освещение на взлетных полосах.

В последний день сомалийского ультиматума в порт Магадишо прибыла советская эскадра Тихоокеанского флота. Командующий эскадрой контр-адмирал М. Хронопуло приказал высадить в столице Сомали морскую пехоту для защиты советских граждан и обеспечения беспрепятственной эвакуации советского имущества. Высадка советского морского десанта отрезвила сомалийское руководство. Люди были беспрепятственно и в спокойной обстановке эвакуированы, затем моряки демонтировали все советское имущество и погрузили на корабли. История советского базирования в портах Сомали завершилась.

Оставшись без советской поддержки, Сомали принялась активно искать новые источники для пополнения арсеналов, таявших в войне с Эфиопией. Западные страны отказались поставлять сомалийцам оружие, пока шел конфликт, но поддержку оказали мусульманские страны: Египет, Саудовская Аравия, Пакистан, Иран. Только Египет за время войны передал Сомали военного снаряжения на 30 млн. долларов.

В январе 1978 года на фронте возобновились активные боевые действия, в результате которых последняя попытка сомалийцев овладеть Харэром 22 января провалилась. Серией контратак с 23 по 27 января союзники сбили их с позиций вокруг города. После трех дней ожесточенных боев с 1 по 4 февраля в районе Дыре-Дауа сомалийцы также отступили. 5 февраля они без боя очистили Айшу, дорога на порт Джибути была открыта.

Для развития наступления необходимо было взять перевалы Марда и Шебелле – горные проходы к Джиджиге с запада. Они представляли собой естественную горную крепость, а сомалийцы создали сеть фортификационных сооружений, которые прикрыли минными полями. Группировка в составе 10-й пехотной дивизии и кубинской 3-й танковой бригады (60 Т-62) обошла перевалы по труднопроходимой горной дороге в 60 километрах к северу от Шебелле, защищенной незначительными силами СНА. Союзники, отбив контратаку, вышли к Джиджиге. 4 марта началось их наступление по линии Джиджига – Марда. Сомалийская оборона на перевале была прорвана со второй попытки.

Одновременно Джиджигу атаковали части 10-й пехотной дивизии и две кубинские бригады. Вновь был применен “вертикальный охват” – вертолеты перебросили в тыл противника батальон 1-й десантной бригады с бронетехникой (несколько АСУ-57 и БРДМ-2). Под угрозой полного окружения части СНА оставили Джиджигу, с падением которой вся сомалийская оборона рассыпалась.

Таким образом, столкнувшись с эфиопскими войсками, вооруженных советской техникой, которых поддерживали кубинские части и советские советники, сомалийская армия потерпела поражение. 8 марта 1978 года Сиад Барре объявил о выводе войск из Огадена. К 15 марта 1978 года последние подразделения армии Сомали покинули территорию Эфиопии, и война закончилась. 23 марта Аддис-Абеба официально сообщила об окончании войны.

Позже режим С. Барре сблизился с американцами. В августе 1980 года США и Сомали подписали соглашение, предоставляющее право американским боевым кораблям пользоваться сомалийскими портами, а американским ВВС – авиабазами в Бербере, Могадишо и Кисимайо. Взамен американцы осуществляли поставки вооружений для сомалийского режима. Но это не помогло избежать последствий войны, которые оказались для Сомали гораздо более тяжёлыми. Национальная армия так и не сумела оправиться от поражения в Огадене. С 1981 года уже в самой Сомали развернулось партизанское движение, которое в 1991 году свергло правительство Мохаммеда Сиада Барре, после чего страна погрузилась в хаос и безвластие.

После окончания войны за Огаден СССР продолжал оказывать значительную военную помощь и поддержку эфиопской армии, воевавшей в Эритрее . Однако партизанская борьба сепаратистских фронтов привела лишь к затяжному кровопролитию. В феврале 1991 года эфиопские войска потерпели полное поражение в Эритрее. 22 мая 1991 года руководитель Эфиопии Менгисту Хайле Мариам бежал в Зимбабве, а через несколько дней в столицу вступили отряды Революционно-демократического фронта эфиопских народов. В создавшихся условиях СССР принял решение отозвать военных специалистов из Эфиопии, а командованием советских ВМФ было принято решение об эвакуации из Эфиопии своего пункта материально-технического обеспечения. С распадом СССР ситуация в Эфиопии вышла из под контроля. Через два года была провозглашена независимость Эритреи.

Таким образом, решающее значение в победе Эфиопии в конфликте с Сомали сыграли военная помощь СССР и ударная мощь кубинских войск. Важную роль сыграли и стратегические просчеты руководства Сомали. Сиад Барре начал войну, не имея серьезных союзников. Ставка делалась на блицкриг, однако распыление сил на начальном этапе свело этот план на нет. Боеспособность эфиопской армии оценивалась сомалийцами чрезвычайно низко. Но по ходу войны части под руководством советских и кубинских военспецов набирались боевого опыта. К тому же для эфиопов война быстро приобрела характер отечественной.

Считается, что конфликт между Эфиопией и Сомали за территорию Западного Сомали (Огаден) был самым парадоксальным из всех вооруженных конфликтов с участием СССР. Объясняется это следующими факторами:

• парадокс № 1: война привела к разрыву отношений Советского Союза с ближайшим союзником в Африке – Сомали;
• парадокс № 2: Эфиопия, прежний союзник США, превратилась в страну социалистической ориентации и
• парадокс № 3: сначала советские военные специалисты подготовили и экипировали лучшие на тот момент в постколониальной Африке вооруженные силы – Сомалийскую национальную армию (СНА), а потом в кратчайшие сроки переобучили и оснастили вооруженные силы Эфиопии, чтобы вместе с кубинцами разгромить свое же бывшее детище.

Винокуров Владимир Иванович,
профессор Дипломатической академии МИД России, руководитель Центра военно-дипломатического анализа и оценок; доктор исторических наук, профессор

Библиографические источники

1. Актуальные проблемы отношений со странами Африки (80-е годы) М.: Международные отношения. 1985. С. 261-267; АВП РФ. Ф. 658, оп. 21, д. 6; оп. 26, д. 7; Ф. 659, описи 8,18, д. 5; Ф. 661, оп. 20, д. 3; оп. 12, д. 6.Советско-африканские отношения. М.: Наука, 1982. С. 4-13; АП РФ. Ф. 2., оп. 3., д. 45. Л. 84–85; Российский Государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 89. Описи: 2, 3, 4, 10, 11, 20, 23, 27, 34, 42, 48, 55, 104, 147.
2. Архив Президента Российской Федерации (АП РФ). Ф. 2. Описи: 1–45, 458–510. Ф. 5. Описи 1–85.
3. Советско-африканские отношения. М.: Наука, 1982. С. 4-13; АП РФ. Ф. 2., оп. 3., д. 45. Л. 84–85; Российский Государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 89. Описи: 2, 3, 4, 10, 11, 20, 23, 27, 34, 42, 48, 55, 104, 147.
4. Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ). Фонд Историко-дипломатического управления: дд. №№11,13,14/2, дд. №№1,2, д. №13/2, д. №8, д. №42/6, д. №42/4.
5. АП РФ. Ф. 2, оп. 3, д. 45; Ф. 5, оп. 46, д. 85; РГАНИ. Ф. 89, оп. 10, дд. 20, 48; оп. 12, д. 10; оп. 27, д. 7; оп. 40, д. 20.
6. Коновалов И. Непримиримые союзники. Как СССР спас Эфиопию, разгромив им же созданную армию Сомали (история). ВПК-Военно-промышленный курьер № 05 (620) за 10 февраля 2016 года.
7. Визит Менгисту Хайле Мариама в СССР. – Документы и материалы. М., 1980 г.
8. МИД СССР. СССР и страны Африки. 1946-1962 гг.: Документы и материалы в двух томах (1946 г. – сентябрь 1960 г.). М., 1963; СССР и страны Африки. 1963-1970 гг.: Документы и материалы. В двух частях. М., 1982; Материалы АВП России. Некоторые новые документы о русско-эфиопских отношениях (конец XIX-начало XX вв.). - «Проблемы востоковедения», М., 1960.

[*] Статья написана по результатам исследования, проводимого при финансовой поддержке РГНФ, проект № 15-01-00363 «Внешнее вмешательство во внутренние дела стран «третьего мира» в эпоху холодной войны: опыт многоуровневого анализа».

Для многих не является секретом факт активного военного присутствия СССР в Эфиопии в конце 70-х годов XX века. Однако заблуждением является мнение о целесообразности и «пользе» для СССР военной помощи Аддис-Абебе. Однако обо всем по порядку.

«…1979 год. Мы, по легенде МИДа, очередная группа «советских волейболистов», а на самом деле - молодые офицеры-авиатехники ВВС Тихоокеанского флота, одетые в одинаковые штаны 50-го размера и галстуки, болтающиеся на тонких шеях, оказались в жаркой Африке. В Асмаре (Эфиопия)» - так вспоминает о своей поездке на Африканский континент подполковник Александр Юрасов. Наверное, любили в Эфиопии играть в волейбол, и именно с Советским Союзом, так как в 70–90-х годах здесь побывало более 11 тыс. «советских волейболистов». На самом деле прибывающими в Африку «спортсменами» были самые настоящие военные специалисты и советники. Конечно же, факт их пребывания для поддержания авторитета СССР как «миролюбивого государства» тщательно скрывался советским правительством как внутри страны, так и за ее пределами.

Зачем же понадобились советские военные на Африканском Роге? Все дело в том, что в 1977 году в дружественной Эфиопии сложилось тяжелое положение. После революции вот уже третий год страну терзали сепаратисты, внутри правительства молодой страны шла постоянная война за власть, а тут еще летом соседнее Сомали решило отвоевать часть спорной территории - пустыню Огаден. Сомалийские войска начали действовать 23 июня 1977 года. По эфиопским данным, до начала наступления к границам было подтянуто 12 механизированных бригад, 250 танков, 350 бронемашин, 600 артиллерийских орудий, около 40 боевых самолетов. Всего силы вторжения насчитывали приблизительно 70 тыс. человек. Руководство Сомали отрицало участие своих регулярных войск, кстати сказать, обученных советскими специалистами и снабженных советской военной техникой, в захвате территорий в Восточной Эфиопии и списывало эти действия на подпольную антиправительственную организацию, действующую в Эфиопии, - Фронт освобождения Западного Сомали. К октябрю 1977 года, не встречая серьезного сопротивления, сомалийские войска захватили у своего восточного соседа значительную территорию.

СССР не мог оставить без внимания происходящее на Африканском континенте, хотя и оказался в весьма щекотливом положении. В сентябре 1977 года в Москву приезжал сомалийский лидер и просил Союз не вмешиваться в войну, а, наоборот, увеличить поставки военной техники и боеприпасов. Но советское правительство на это не согласилось, и, видимо, «обидевшийся» сомалийский лидер поехал просить помощи у США и их сторонников - руководителей Египта, Пакистана, Ирана, Саудовской Аравии. Сомали начинают покидать советские и кубинские военные специалисты, а Куба так вообще разорвала с Сомали дипломатические отношения. С этого момента СССР переориентировался в своей политике на Эфиопию, рассматривая ее как жертву агрессии. По воздуху и морю туда направлялись военные грузы и специалисты.

Но только лишь для защиты «жертвы агрессии» СССР стал оказывать помощь? На этот вопрос отвечает генерал-лейтенант Вениамин Аркадьевич Демин: «Прежде всего скажу, что Эфиопию выгодно отличает от других стран Африканского континента ее географическое положение. Она расположена на так называемом Африканском Роге и до недавнего времени имела выход к Красному морю, где пролегают важные морские коммуникации из Индийского океана через Суэцкий канал в Средиземное море, в Атлантику и обратно. Не случайно наш ВМФ имел в свое время в этом районе три пункта материально-технического обеспечения, в том числе на острове Дахлак, для сил 8-й оперативной эскадры. Кроме того, после сентябрьской революции 1974 года… и прихода к власти Менгисту Хайле Мариама Эфиопия стала на путь социалистического развития, что еще более ее сближало с СССР. И, наконец, Эфиопия богата природными ресурсами. Здесь имеются большие возможности для развития скотоводства, других отраслей сельского хозяйства». Таким образом, кроме помощи «жертве агрессии», СССР преследовал и свои корыстные цели.

Тем не менее помощь оказывалась значительная. В ноябре 1977 - январе 1978 года между СССР и Эфиопией был установлен воздушный мост, который обслуживали 225 транспортных самолетов. Они перебросили в страну огромное количество танков Т-54 и Т-55, артиллерийские системы, средства ПВО, самолеты МиГ-21 и МиГ-23, автомобильную технику и стрелковое оружие (всего на 1 млрд долларов). Кроме СССР, помощь поступала и от его сателлитов: ГДР, Чехословакии, Южного Йемена, КНДР, Кубы. Осенью 1977 года в Аддис-Абебу прибыли советские военные специалисты, которым было поручено формирование и обучение армии, разработка боевых операций и руководство ими, обеспечение поставок боеприпасов и военной техники.

В январе 1978 года после некоторой передышки сомалийские войска предприняли новую попытку наступления. Оно было направлено на важный административный центр - город Хареру. Одновременно эфиопская армия предприняла контрнаступление и остановила нападавших. Бои между эфиопскими и сомалийскими войсками продолжались до марта 1978 года, пока не была освобождена территория всего ранее оккупированного Огадена. Решающую роль в победе сыграли военные советники из СССР, непосредственно принимавшие участие в боевых действиях.

С окончанием конфликта с Сомали мир в Эфиопии не установился. Сомалийские войска перешли к партизанской войне, а на севере страны, в Эритрее, против центральной власти продолжали действовать сепаратисты. Положение советских военных описывает уже известный нам подполковник Юрасов: «Ночные обстрелы аэродрома сепаратистами были частыми, но на улицах днем нас окружали улыбающиеся люди, строившие социализм и гордо носившие новый герб Эфиопии и портреты своего лидера Менгисту Хайле Мариама». Военные действия против сепаратистов к существенным успехам не привели. В результате нескольких спланированных советскими военными операций сепаратисты были вытеснены из внутренней Эритреи и ушли в горы и на территорию соседнего Судана, где при поддержке миллиона беженцев сумели создать сеть учебных военизированных лагерей. Дальнейшее противостояние центральной власти и сепаратистов превратилось в затяжную кровавую партизанскую войну.

В этой войне несли потери и советские военнослужащие. «К маю 1984 года мы так «достали» американскую разведку, что, прибегнув к помощи «зеленых беретов» из Саудовской Аравии, они совершили диверсию: практически с 20 метров расстреляли и сожгли наши самолеты, перекрашенные под «аэрофлот». В пепел за 20 минут превратились вертолеты Ми-8», - вспоминает подполковник Юрасов. Всего в Эфиопии погибло и умерло 79 советских военных, ранены - 9, пропали без вести - 5 и пленены 3 человека. Многие переболели «экзотическими» африканскими болезнями.

Таким образом, СССР был втянут в военный конфликт между Эфиопией и Сомали, а затем и во внутреннее противостояние между сепаратистами и центральной властью. Официальная версия, распространенная в СССР, гласила, что помощь Эфиопии выражалась только в военных поставках. На самом деле в военных конфликтах было задействовано более 11 тыс. советских военнослужащих. В конечном итоге, кроме внешнеполитических проблем, огромных материальных затрат на военные поставки в Эфиопию и призрачных геостратегических выгод, Советский Союз от поддержки Аддис-Абебы ничего не получил.